— Мама, ты меня вырастила доброй, честной, тихой. Я и была такой, пока меня не начали путать с ковриком у двери. Ещё год назад, когда на работу впервые устроилась, и вот теперь — привет! Я поняла, что никому моя скромность не нужна, — горько усмехнулась она. — Как ты только с ней живёшь столько лет… А я вышла замуж и сразу для себя поняла: или ты хозяйка, или тебя сотрут в порошок. Сковородкой по башке.
— Ну а как же любовь, компромиссы, понимание, дочка?
— Любовь есть, мама. А компромиссы — только с теми, кто их заслуживает, а не с теми, кто с порога наглеть начинает.
— Слушай, дочка, ты их, наверное, боишься? Я ведь читала, что агрессия — это способ защиты.
— Я?! Боюсь?! — Кристина рассмеялась так искренне, что мать невольно улыбнулась. — Подожди, мама, это только начало. Завтра моя свекровь тебе скажет, что у нас шторы некрасивые. Так я ей тогда в руки иголку дам. И пусть сама красивые шьёт, если, конечно, нитки найдёт!
Наступила тишина. Ольга Петровна не знала, что ответить дочери. Уж сильно та изменилась за последнее время.
А Мария Владимировна сердито что-то нашёптывала Сергею в гостиной, а он кивал, но было видно — не особо её и слушал. С момента свадьбы у него был только один авторитет — жена. И его душа была, можно сказать, в творческом отпуске. Хотя, наверное, мысленно он уже переезжал к другу Славику. Славик, в отличие от него, спокойно себе пил пиво и играл в танчики, не ведая семейных бурь. К его счастью, он был холост и не имел жены-диктатора.
А Кристина, уже наведя порядок и указав свекрови её место, присела на стул и с самым милым видом протянула маме и Марии Владимировне чай. Исчерпав инцидент, она изо всех сил изображала радушную хозяйку.
Мария Владимировна, хлебнув чаю, отлучилась ненадолго по своим нуждам.
— Вот видишь, мама, ты думала, я тихая, а я — стратег, — шепнула Кристина матери на ухо, подмигнув. — Просто раньше в агрессии нужды не было.
Ольга Петровна тяжело вздохнула и отпила чай. Потом посмотрела на дочь долгим, внимательным взглядом.
— Надо же… А я всегда думала, что ты у меня мягкая. А ты прямо терминатор! — она повернулась к зятю. — Серёжа, как ты её только терпишь, бедный мальчик?
— А я её просто люблю, — неожиданно твёрдо ответил Сергей, впервые за вечер улыбнувшись.
— Ну, конечно… Ещё бы ответил по-другому! — хмыкнула Ольга Петровна. — Последствия были бы у тебя словно ночной кошмар.
И она впервые за этот вечер искренне рассмеялась, вдруг осознав, что, возможно, её тихая дочь нашла идеальный способ выживания в джунглях семейных отношений.
