Она помнила, как двадцать пять лет назад родители действительно копили ей на учёбу. Помнила и то, как эти деньги в итоге достались Павлу — «ему же семью содержать, а ты пока поработай, потом поступишь». Помнила, как брат купил на эти деньги подержанную машину. Как она потом три года по вечерам подрабатывала уборщицей, чтобы оплатить заочное отделение.
Звонок застал её уже дома, в маленькой съёмной квартире на окраине города.
— Катя? Это Оля, — голос невестки источал мёд. — Представляешь, мама мне сейчас звонила, вся в слезах. Как тебе не стыдно? Они же родители! У тебя что, совсем совести нет?
— Оля, давай не будем…
— Нет уж, давай! — перебила та. — Ты знаешь, сколько они мне про тебя хорошего рассказывали? Как ты в детстве папе помогала, как училась хорошо. А теперь что? Родную мать без помощи бросаешь?
— Я не бросаю! — Екатерина сжала кулаки. — У меня просто сейчас сложный период…
— У всех сложный! — отрезала Ольга. — Думаешь, мне легко одной бизнес тянуть? А я вот нахожу возможность помочь. Потому что люди так не поступают. Ты же… — она сделала эффектную паузу, — родителей позоришь.
«Легко быть щедрой на чужие деньги», — подумала Екатерина, но вслух ничего не сказала.
— Молчишь? — торжествующе произнесла невестка. — Правильно, нечего тебе сказать. Стыдно должно быть.
Ночью Екатерина долго не могла уснуть. Перед глазами стояло заплаканное лицо матери. В голове крутились обвинения Ольги. Душу терзало чувство вины — такое знакомое, въевшееся за долгие годы.
Утро началось с сообщения от отца: «Мать всю ночь давление мерила. Из-за тебя. Доволна?»
На работе она никак не могла сосредоточиться. Руки дрожали, голова раскалывалась.
— Катя, — окликнула её Валентина Сергеевна, — ты бы отпросилась сегодня. На тебе лица нет.
— Не могу, — покачала головой Екатерина. — У меня каждый рабочий день на счету.
К обеду позвонила мать:
— Я в больницу собираюсь. Сердце прихватило. Если что — ты знаешь, кто виноват.
Екатерина почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
— Мама, может, тебя отвезти? Я отпрошусь…
— Не надо! — отрезала мать. — Оля уже такси вызвала. Вот она — настоящая дочь, не то что некоторые.
Вечером Екатерина не выдержала — поехала в родительский дом. В подъезде столкнулась с соседкой, Марией Ивановной.
— А, Катюша! — обрадовалась та. — К маме? А она, кстати, не в больнице. Я её час назад в магазине видела, продукты покупала.
Екатерина застыла на месте.
— Как… не в больнице?
— Да обычно как, — пожала плечами соседка. — Стояла на кассе, с Клавдией Петровной обсуждала, какая у неё дочь неблагодарная выросла. Всё жаловалась, что ты им помогать не хочешь, а вот невестка — золото просто.
В висках застучало. Екатерина развернулась и быстро пошла к выходу.
— Катя, ты куда? — крикнула вслед соседка.
— Домой, — глухо ответила она.
Дома Екатерина первым делом достала старую фотографию: они с братом в детстве, на даче. Паша держит её за плечи, улыбается в камеру. А она щурится от солнца, прижимает к груди потрёпанного плюшевого медведя.
