— Только побыстрее, а то есть хочется уже.
Пока Марина готовила омлет, она думала о разговоре. Получается, для мужа она — просто функция. Хозяйка, которая готовит, убирает, стирает. А где же женщина? Где личность со своими мечтами, желаниями, чувствами?
— Марин, где кетчуп? — донеслось из комнаты.
— В холодильнике, на дверце.
Марина вытерла руки и пошла к холодильнику. Кетчуп стоял на самом видном месте.
— А, точно. Не заметил.
Она постояла, глядя на мужа. Сергей уже увлечённо ел, переключая каналы. Даже не поблагодарил. Как будто так и должно быть: жена готовит, муж ест. Естественно, как дыхание.
— Сергей, а помнишь, как мы познакомились?
— Ну помню. В институте, на первом курсе. А что?
— А что тебе во мне тогда понравилось?
Сергей оторвался от телевизора, покосился на жену.
— Марина, ты точно нормально себя чувствуешь? Какие-то ностальгические настроения.
— Просто вспомнить хочется.
— Да что там вспоминать… Молодые были, красивые. Влюбились и всё. Обычная история.
— Сейчас ты меня любишь?
Сергей явно растерялся. Таких вопросов от жены он не ожидал.
— Ну… люблю, конечно. Мы же семья. Столько лет вместе.
— Какой ещё ответ? Марина, честное слово, не пойму, что на тебя нашло. Живём спокойно, никого не трогаем, и тут вдруг какие-то философские беседы.
— Мне просто хочется понять…
— Что понять? Всё и так ясно. Я работаю, ты дом ведёшь. Порядок во всём. А эти разговоры про любовь — это для молодых. Мы взрослые люди, у нас другие приоритеты.
Марина кивнула и прошла на кухню. Слова «это для молодых» зацепили за живое. Значит, в пятьдесят четыре года она уже не имеет права на любовь? На нежность, комплименты, романтику?
Она вспомнила себя двадцатилетнюю. Серёжа тогда носил её на руках — в прямом и переносном смысле. Дарил цветы просто так, говорил комплименты, удивлялся каждой мелочи: как вкусно она готовит пельмени, как красиво заплетает косу, как мило хмурится, когда сосредоточена.
Когда всё это закончилось? Постепенно, незаметно. Сначала цветы стали дарить только на праздники. Потом комплименты превратились в само собой разумеющееся: «зачем говорить, что красивая, если и так знаешь». А в последние годы даже на день рождения Сергей дарил что-то практичное: мультиварку, пылесос, набор кастрюль.
— Марин, чай будешь заваривать? — донеслось из комнаты.
Она поставила чайник и вдруг поймала себя на мысли: а хочет ли она сама чаю? Или просто автоматически выполняет просьбу? Когда она в последний раз спрашивала себя, чего хочет?
— И печенье захвати, — добавил Сергей.
Марина остановилась на полпути к шкафчику. Почему он не может сам встать и взять печенье? Почему она должна обслуживать его, как официантка? Но привычка оказалась сильнее, и она послушно достала упаковку.
— Спасибо, — буркнул муж, не отрываясь от экрана.
Следующие дни проходили как обычно, но Марина будто проснулась от долгого сна. Она стала замечать то, на что раньше не обращала внимания. Как Сергей привык, что она всё делает молча и безупречно. Как он воспринимает её заботу как должное. Как давно они не говорили ни о чём, кроме быта.
— Мариночка, рубашка белая чистая есть? — спросил он утром.
— А где именно? Я не вижу.
Марина поднялась, прошла в спальню и достала рубашку. Она висела на самом видном месте.
— Спасибо. А то совсем не заметил.
Как и кетчуп. И сахарницу. И ещё тысячу мелочей, которые она ежедневно делала для него.
— Серёж, а почему ты не можешь сам найти рубашку в своём шкафу?
— Да могу, конечно. Просто быстрее, когда ты показываешь.
— А если я не покажу?
— Покажешь. Ты же всегда помогаешь.
Всегда. Это слово отозвалось в душе тоской. Да, она всегда помогала. Всегда уступала. Всегда молчала, когда хотелось возразить. Всегда была удобной женой.
— А если я устала всегда помогать?
Сергей удивлённо взглянул на неё.
— Откуда усталость? Ты же не работаешь сейчас. Дома сидишь, отдыхаешь.
— Ну да. Никаких стрессов, никакого начальства. Красота же.
Марина хотела сказать, что домашняя работа — это тоже работа. Что она встаёт в семь утра и до позднего вечера что-то делает по дому. Что у неё нет выходных и отпусков. Но промолчала. Как всегда.
Вечером позвонила дочка.
— Мам, как дела? Что нового?
