Женщина в зелёном пальто была ему незнакома, и что она делает на похоронах жены, он не знал. Выглядела она странно: пальто старомодное, вид потерянный. И что-то было в ней смутно знакомое, он долго не мог понять, что, и только потом, дома, вспомнил про родинку.
Такая родинка была у Дины, его одноклассницы. Вряд ли это была она, но несколько дней Михаил нет-нет, а вспоминал о ней, но чем больше он пытался восстановить события прошлого, тем больше они путались.
С Диной они дружили в начальной школе и сидели вместе, поэтому он так хорошо помнил эту родинку: стоило повернуться в сторону Дины, как эта родинка обязательно попадалась ему на глаза. А поворачивался он часто — не успевал понять, чего от них хочет учительница, а добрая соседка по парте всегда позволяла ему списать. Тетрадки у Дины были аккуратные, почерк ровный, да и ошибок она не допускала. Поэтому когда Дина болела, успеваемость Михаила резко падала. А болела она часто, это Михаил помнил.
В четвертом классе над мальчишками, которые дружили с девчонками, стали смеяться, и он пересел к Ивану, с которым вместе ходил в секцию по футболу. А куда потом делась Дина, он и не помнил — кажется, уехала. По крайней мере, на фотографиях после седьмого класса он ее уже не нашел — специально перерыл школьные альбомы, но ее среди учеников не было. Может, конечно, болела в тот день, когда фотографировали, кто ее знает. Школьные годы Михаил помнил смутно: после того, как в средней школе с ним произошел нервный срыв, и он год провел на домашнем обучении, все происходящее было словно покрыто лёгкой дымкой. Впрочем, и сейчас память была примерно такой же — он ясно помнил каждый день, прожитый рядом с Василисой, но, после того, как ее не стало, время потеряло свое значение, и воспоминания стали путаться, подменяя друг друга.
Второй раз он встретил ее, когда ходил к Василисе на девять дней. Они столкнулись у выхода с кладбища, и она смотрела на него долгим взглядом, а потом спросила:
— Я, — ответил он и неуверенно добавил. — Дина?
— Я так и думал. Смотрел на родинку, — он дотронулся до своей щеки, где никакой родинки не было. — Думал, ты это или не ты…
— А я тебя сразу узнала. Приходила навещать… — она неопределенно махнула рукой в сторону кладбища. — Иду, смотрю — ты. Постеснялась подойти, понимала, что не до меня сейчас. Жена?
— Несчастный случай или…
— Ты как, спешишь? Может, кофе попьем?
