Валентина Петровна методично выбрасывала вещи Татьяны из шкафа. Платья, блузки, юбки летели на пол небрежной кучей. На их место свекровь развешивала какие-то допотопные кофты и юбки, явно привезённые из дома.
— Что вы делаете? — голос Татьяны прозвучал как удар хлыста.
Валентина Петровна даже не вздрогнула. Она медленно обернулась и улыбнулась той самой улыбкой, от которой у Татьяны сводило скулы.
— А, ты уже пришла? Я тут порядок навожу. Столько барахла накопилось! Половину можно выбросить. А мне как раз место нужно — я ещё вещей привезти попросила, соседка передаст с оказией. Я ведь теперь подольше погощу. Игорек просил.
— Игорь просил? — Татьяна почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Ну да. Вчера созванивались. Я ему сказала, что хочу подольше побыть, помочь вам тут с хозяйством. А он обрадовался — говорит, оставайся, мам, сколько хочешь. Мы же семья.
Семья. Это слово ударило Татьяну как пощёчина. Семья — это она и Игорь. Они строили эту квартиру вместе, обставляли, обживали. Каждая вещь здесь была выбрана ими вдвоём, каждый уголок хранил их общие воспоминания. А теперь эта женщина, которая появилась три недели назад, объявляет себя главной и перекраивает их жизнь под себя?
— Уберите мои вещи обратно, — голос Татьяны был ледяным. — Немедленно.
— Ой, да что ты кипятишься? — Валентина Петровна махнула рукой. — Я же всё аккуратно сложу. В кладовку отнесём. Там место есть.
В кладовку. Её вещи — в кладовку. А вещи свекрови — в их спальню, в их шкаф, в их жизнь. Что-то внутри Татьяны оборвалось. Та тонкая нить терпения, которую она натягивала три недели, лопнула с почти слышимым звоном.
— Вон, — тихо сказала она.
— Что? — Валентина Петровна изобразила удивление.
— Вон из моего дома. Сейчас же. Берите свои вещи и уезжайте. У вас час на сборы.
Свекровь рассмеялась — неприятно, с издёвкой.
— Это ещё что за ультиматумы? Ты забылась, девочка. Это квартира моего сына. Игорь меня пригласил, Игорь меня и выпроводит. Если захочет. А пока я остаюсь. И буду жить так, как мне удобно. А тебе придётся смириться. Или…
Она не договорила, но намёк был ясен. Или уходи сама.
Татьяна достала телефон и набрала номер Игоря. Он ответил после третьего гудка.
— Алло, Тань? Что-то случилось?
— Приезжай домой. Сейчас же.
— Игорь, если ты не приедешь в течение получаса, вечером ты найдёшь квартиру пустой. Или от вещей твоей матери, или от моих. Выбор за тобой.
Она отключилась, не дожидаясь ответа. Валентина Петровна смотрела на неё с плохо скрываемым торжеством.
— Ну что, позвонила? И что теперь? Думаешь, он выберет тебя? Наивная. Я его мать. Я его родила, вырастила, всю жизнь ему отдала. А ты кто? Пришла на всё готовенькое. Квартира куплена, мужик воспитан. Живи и радуйся. Так нет же, ещё и права качаешь.
Татьяна молча прошла в гостевую комнату и начала собирать вещи. Свои вещи. Валентина Петровна шла следом, продолжая вещать.
— Вот уйдёшь ты, и что? Думаешь, Игорь за тобой побежит? Да он через неделю успокоится. Я ему другую найду. Получше. Которая старших уважать умеет. Которая понимает, что свекровь — это вторая мать. Которая…
Хлопок входной двери прервал её монолог. В квартиру ворвался запыхавшийся Игорь. Он выглядел растерянным и испуганным.
— Что происходит? Мам? Тань?
— Твоя жена взбесилась, — тут же начала Валентина Петровна. — Кричит на меня, выгоняет из дома. Я просто вещи в шкафу переложила, а она…
— Она выкинула мои вещи из нашей спальни и собирается жить здесь постоянно, — перебила Татьяна. — А ты, оказывается, сам её позвал остаться подольше. Не поставив меня в известность.
Игорь растерянно переводил взгляд с жены на мать.
