Тишина повисла в комнате, тяжёлая, как перед грозой. Игорь медленно повернулся к матери.
Галина Петровна выпрямилась, подняв подбородок.
— И что с того? Имею право на достойную старость! Всю жизнь на тебя положила, от всего отказывалась! А теперь, когда ты взрослый, успешный, почему я должна в нищете прозябать?
— Но ты говорила, что тебе на лекарства не хватает… На еду… — голос Игоря звучал потерянно.
— Да что ты понимаешь! — взорвалась свекровь. — Ты всегда был слабаком, как твой отец! Если бы не я, ты бы до сих пор нищим инженеришкой работал! Это я тебя заставила на курсы пойти, новую профессию освоить! Это благодаря мне ты сейчас хорошо зарабатываешь!
Марина смотрела на эту сцену и чувствовала странное спокойствие. Будто всё происходило не с ней, а в театре, на сцене. Маски наконец-то упали. Свекровь показала своё истинное лицо — алчное, эгоистичное, манипулятивное. А Игорь… Игорь стоял с таким видом, будто его ударили. Будто только сейчас он увидел мать такой, какая она есть.
— Игорь, — тихо сказала Марина. — Я ухожу. Прямо сейчас. Если хочешь сохранить нашу семью, идёшь со мной. Если нет — оставайся здесь, с мамочкой. Выбор за тобой.
Она развернулась и пошла в их комнату собирать вещи. Руки слегка дрожали, но движения были чёткими, решительными. Она давно знала, что этот день настанет. Просто не думала, что так скоро.
За спиной она слышала, как свекровь кричит:
— Игорёк! Не смей! Она тебя бросит, как только получит, что хочет! А я — я твоя мать! Я всегда буду рядом! Не предам, не брошу!
Марина складывала в чемодан одежду, косметику, документы. Всё самое необходимое. Остальное можно будет забрать потом. Если будет это «потом».
Дверь в комнату тихо скрипнула. Она не обернулась, продолжая собираться.
Голос Игоря звучал жалко, растерянно. Она наконец посмотрела на него. Муж стоял в дверях, и в его глазах была такая тоска, что на мгновение ей стало его жаль. Но только на мгновение.
— Я не могу её бросить. Она же моя мать. Она правда много для меня сделала…
— Я понимаю, — кивнула Марина, застёгивая чемодан. — Твой выбор ясен. — Но и тебя я не хочу терять! — он шагнул к ней, попытался взять за руку, но она отстранилась. — Давай попробуем ещё раз! Я поговорю с мамой, объясню, что так нельзя…
— Игорь, ты правда не понимаешь? — Марина смотрела на него с грустью. — Дело не в деньгах. Дело в доверии. В том, что ты обманывал меня месяцами. В том, что для тебя мнение матери всегда будет важнее моего. В том, что в этом доме я всегда буду чужой.
Из гостиной донёсся голос свекрови:
— Игорёк! Иди сюда! Не унижайся перед этой неблагодарной!
Он дёрнулся на голос матери, как собака на поводке. Марина усмехнулась.
— Вот видишь? Даже сейчас, когда решается судьба нашего брака, ты готов бежать к ней по первому зову.
— Это не так! — но его протест звучал неубедительно даже для него самого.
Марина подняла чемодан. Он был тяжёлый, но она справится. Она многое может, когда нужно.
— Знаешь, Игорь, твоя мама права в одном. Я действительно временное явление в этом доме. Но она ошибается, думая, что ты хороший сын. Хороший сын не позволил бы матери разрушить его семью. Хороший сын сумел бы выстроить границы. А ты… ты просто трус.
Она прошла мимо него к выходу. В гостиной Галина Петровна сидела в кресле с видом оскорблённой королевы.
— Уходишь? И правильно! Нечего тут честную семью позорить! Найдёт мой Игорёк себе жену получше! Которая будет уважать свекровь, как положено!
Марина остановилась в дверях.
— Знаете, Галина Петровна, мне вас жаль. Вы так боитесь остаться одной, что готовы разрушить счастье собственного сына. Но знаете что? Вы всё равно останетесь одна. Потому что Игорь рано или поздно поймёт, какой манипулятор его мать. И тогда он не простит вам того, что вы сделали с его жизнью.
— Как ты смеешь! — свекровь вскочила, её лицо покраснело от гнева. — Да я для него всем пожертвовала!
— Нет, — покачала головой Марина. — Вы всем пожертвовали для себя. Чтобы иметь власть над ним. Чтобы он вечно чувствовал себя должником. Это не любовь, Галина Петровна. Это эмоциональное рабство.
Она вышла, не оглядываясь. За спиной остались крики свекрови и жалкие попытки Игоря её успокоить. На улице было холодно, моросил мелкий дождь. Марина остановилась под козырьком подъезда, достала телефон.
— Алло, Лена? Это я. Да, случилось. Можно я к тебе на пару дней? Спасибо, подруга. Буду через час.
Она подняла голову к окнам квартиры, где прожила три года. В окне мелькнул силуэт Игоря. Он смотрел вниз, и даже отсюда она чувствовала его растерянность, его страх. Но он не выбежал за ней. Не остановил. Мамочка не разрешила.
