– Людмила Ивановна, давайте не так громко, – Ксения отступила на шаг, чувствуя, как сердце стучит в груди, словно пойманная птица. – Я не говорила, что жалко. Просто… это неожиданно.
Свекровь прищурилась, её тёмные глаза сверкнули, как два острых лезвия. Она шагнула вперёд, и Ксения невольно попятилась, будто защищая свою территорию – маленькую прихожую их городской квартиры, где пахло свежесваренным.
– Неожиданно? – Людмила Ивановна фыркнула, бросая сумку на пол с глухим стуком. – Я, значит, сыну жизнь отдала, а теперь мне даже на вашей дачке отдохнуть нельзя?
Ксения глубоко вдохнула, пытаясь не сорваться. Она знала этот тон – смесь обиды и напора, которой свекровь мастерски владела. За три года брака с Ильёй Ксения научилась распознавать, когда Людмила Ивановна просто проверяет границы, а когда готова идти до конца. Сейчас, судя по её сжатым губам и воинственной позе, это был второй случай.
– Пойдёмте на кухню, чаю выпьем, – предложила Ксения, стараясь звучать спокойно. – Поговорим.
Кухня была маленькой, но уютной: деревянный стол, покрытый клетчатой скатертью, пара стульев с потёртыми спинками и окно, за которым виднелся серый московский двор. На подоконнике стояла горсть глиняных горшков с базиликом и мятой – Ксения любила возиться с растениями, это успокаивало. Но сейчас, глядя на свекровь, которая уселась за стол, как королева на трон, она чувствовала, как всё внутри сжимается.
– Я не понимаю, чего ты упираешься, – начала Людмила Ивановна, принимая кружку с чаем. – У вас дача пустует половину лета. А я что, много прошу? Хочу недельку пожить у воды, подышать воздухом. В моём возрасте это здоровье, между прочим!
Ксения села напротив, обхватив свою кружку, словно это был спасательный круг. Дача у озера – их с Ильёй маленький рай. Двухэтажный домик из бруса, окружённый соснами, с деревянной террасой, где по вечерам пахло смолой и водой. Они купили его два года назад, вложив все сбережения и взяв кредит. Это было место, где Ксения могла выдохнуть после бесконечных рабочих дедлайнов, где она с Ильёй сидела у костра, глядя на звёзды, и где они мечтали о будущем – о детях, о грядках с клубникой, о собаке, которая будет бегать по участку.
– Людмила Ивановна, дача не пустует, – мягко, но твёрдо сказала Ксения. – Мы с Ильёй почти каждые выходные там. Это наше место. Где мы отдыхаем.
Свекровь закатила глаза, отхлебнув чай с таким звуком, будто это был последний глоток воды в пустыне.
– Отдыхаете, – передразнила она. – А я, значит, должна в своей квартире задыхаться? Ты знаешь, сколько я за коммуналку плачу? А курорты эти ваши – цены как за самолёт! Я что, не заслужила пару дней у воды?
Ксения почувствовала, как в груди закипает раздражение. Она знала, что свекровь живёт одна в просторной трёшке в центре города. Знала, что Людмила Ивановна обожает драматизировать, но мысль о том, что её дача – её убежище – может стать чьей-то ещё, вызывала панику.
– Мы можем помочь вам с путёвкой, – предложила Ксения. – Найдём недорогой пансионат у воды, Илье будет приятно…
– Пансионат! – свекровь хлопнула ладонью по столу, и кружка звякнула. – Ты меня в дом престарелых отправить хочешь? Я ещё не старуха, Ксения!
Дверь в прихожей хлопнула, и в квартиру вошёл Илья. Его тёмные волосы были взъерошены ветром, а в руках он держал пакет с продуктами. Увидев мать, он замер, и его лицо осветилось улыбкой.
– Мам, ты здесь? – он шагнул к ней, обнимая. – Почему не предупредила?
– А зачем предупреждать? – Людмила Ивановна смягчилась, но в её голосе всё ещё звенела обида. – Я думала, сын будет рад видеть мать. А тут, оказывается, я уже лишняя.
Ксения сжала губы, чувствуя, как знакомое чувство вины, которое свекровь умела мастерски вызывать, подкрадывается к ней. Илья бросил на неё взгляд – смесь удивления и вопроса.
– Мам, о чём ты? – он поставил пакет на стол и сел рядом. – Что случилось?
– Твоя жена не хочет пускать меня на вашу дачу, – свекровь скрестила руки на груди. – Я попросила недельку пожить там, отдохнуть у озера. А она… она мне про пансионаты какие-то рассказывает!
Илья повернулся к Ксении, и в его глазах мелькнула растерянность.
– Ксюш, это правда? – спросил он тихо.
Ксения почувствовала, как горло сжимается. Она ненавидела, когда её ставили в такое положение – будто она злодейка, которая не пускает бедную свекровь отдохнуть.
– Илья, я просто сказала, что мы часто бываем на даче, – она старалась говорить спокойно, но голос дрожал. – Это наше место. Мы туда ездим, чтобы быть вдвоём.
– Вдвоём! – Людмила Ивановна фыркнула. – А я, значит, не семья?
– Мама, перестань, – Илья нахмурился, но Ксения видела, что он разрывается. Её муж был добрым, иногда слишком. Он не умел говорить «нет» своей матери, и это всегда было слабым местом их брака.
Два дня спустя Ксения и Илья ехали на дачу. В машине висела тяжёлая тишина, нарушаемая только шорохом шин по асфальту и далёким гудением грузовиков. Людмила Ивановна сидела на заднем сиденье, листая что-то в телефоне, и время от времени комментировала:
– Дорога-то какая разбитая! В моё время таких не было.
Ксения смотрела в окно, где мелькали берёзы и редкие деревенские дома. Она согласилась пустить свекровь на дачу – не потому, что хотела, а потому, что Илья умолял её «хотя бы попробовать».
– Ксюш, она же не навсегда, – сказал он вчера вечером, когда они остались наедине. – Неделя, максимум две. Она отдохнёт, и всё наладится.
Ксения не была в этом уверена. Она знала, как Людмила Ивановна умеет «налаживать» всё по-своему. Но спорить с Ильёй не хотелось – он выглядел таким уставшим, таким виноватым.
– Хорошо, – только и сказала она, чувствуя, как её мечта о тихих выходных у озера растворяется, как дым над водой.
Когда они подъехали к даче, солнце уже садилось, заливая озеро золотым светом. Домик выглядел как с открытки: бревенчатые стены, покрытые лаком, широкая терраса с плетёными креслами, цветы в кадках, которые Ксения посадила прошлым летом. У воды покачивалась старая деревянная лодка, а где-то вдали кричала цапля.
– Какая красота! – Людмила Ивановна вышла из машины, вдохнув полной грудью. – Вот это я понимаю, место! А ты, Ксения, говорила – «наше, наше». Да тут всей семье места хватит!
