Ксения промолчала, открывая багажник, чтобы достать сумки. Илья бросился помогать матери, а она осталась стоять, глядя на озеро. Ветер принёс запах воды и сосен, и на секунду ей захотелось просто сесть на террасу, налить себе вина и забыть обо всём. Но вместо этого она услышала:
– Ксения, а где тут у вас баня? – свекровь уже шагала к дому, оглядывая всё с хозяйским видом. – Надо бы протопить, а то сырость, небось.
– Бани пока нет, – ответила Ксения, стараясь не сорваться. – Мы только планируем строить.
– Как нет? – Людмила Ивановна остановилась, уперев руки в бока. – У озера – и без бани? Это ж первое дело!
– Мам, давай сначала разберёмся с вещами, – вмешался Илья, но Ксения уже чувствовала, как внутри закипает. Это был её дом. Её место. А теперь оно превращалось в… что? Курорт для свекрови?
К вечеру дом наполнился запахом ужина – Ксения готовила курицу с картошкой, пока Илья разжигал мангал на террасе. Людмила Ивановна, устроившись в кресле с пледом, давала указания:
– Картошку потоньше режь, Ксюша, а то не пропечётся. И соли побольше, а то пресное всё у тебя.
Ксения стиснула зубы, нарезая овощи. Она любила готовить, но под прицелом свекрови каждый её жест казался неправильным.
– Может, вы сами хотите приготовить? – не выдержала она, обернувшись.
Людмила Ивановна вскинула брови, но, к удивлению Ксении, улыбнулась.
– Ой, да ладно тебе, – махнула она рукой. – Я ж помочь хочу. Ты молодая, учись, пока я жива.
Илья, услышав это, кашлянул, пряча улыбку. Ксения бросила на него взгляд, полный немого укора. Он только пожал плечами, словно говоря: «Ну, это же мама».
Ужин прошёл в напряжённой тишине. Людмила Ивановна хвалила еду, но с оговорками:
– Вкусно, Ксюша, но я бы травок каких-нибудь добавила. У меня на балконе укроп растёт, надо было захватить.
Ксения кивала, чувствуя, как усталость накатывает тяжёлой волной. После ужина она вышла на террасу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Озеро блестело под луной, и где-то вдали ухала сова. Это был её дом. Её убежище. Но сейчас она чувствовала себя гостьей.
Илья подошёл сзади, обнял её за плечи.
– Ты чего такая хмурая? – спросил он тихо.
– Илья, – она повернулась к нему, – я не хочу, чтобы наш дом превратился в её территорию. Она уже говорит, где что поставить, как готовить… Это наш дом, понимаешь?
Он вздохнул, глядя на воду.
– Понимаю. Но она же ненадолго. Потерпи, Ксюш.
– А если не ненадолго? – она посмотрела ему в глаза. – Если она решит, что это теперь её дача?
Илья нахмурился, но ничего не ответил. И в этот момент Ксения поняла, что её борьба только начинается.
На следующее утро Ксения проснулась от звука молотка. Она села в кровати, прислушиваясь. Тук-тук-тук – ритмично, настойчиво. Илья ещё спал, уткнувшись в подушку, а за окном светило яркое июльское солнце.
Ксения накинула халат и вышла на террасу. Там, у старого сарая, Людмила Ивановна в цветастом платке и резиновых сапогах что-то приколачивала к стене.
– Доброе утро! – свекровь обернулась, вытирая пот со лба. – Решила ваш сарай подправить. А то доски шатаются, того и гляди развалится.
Ксения замерла. Сарай был старым, но они с Ильёй специально оставили его как есть – он добавлял даче шарма. К тому же там хранились их вещи: старые удочки, коробки с книгами, которые Ксения мечтала перечитать.
– Людмила Ивановна, – она старалась говорить спокойно, – мы не планировали ничего менять в сарае.
– Да что там планировать! – свекровь отмахнулась. – Я в деревне выросла, знаю, как такие дела делаются. Вот, держи, гвозди подай.
Ксения почувствовала, как кровь приливает к вискам. Это был её сарай. Её дача. Её жизнь.
– Нет, – сказала она, и её голос прозвучал твёрже, чем она ожидала. – Пожалуйста, остановитесь.
Людмила Ивановна замерла, держа молоток в руке. Её глаза сузились.
– Что значит «нет»? – спросила она. – Я для вас стараюсь, а ты…
– Это наш дом, – перебила Ксения. – И я прошу вас ничего не менять без нашего согласия.
Повисла тишина. Где-то на озере плеснула рыба, и ветер прошумел в соснах. Свекровь смотрела на Ксению, и в её взгляде было что-то новое – смесь удивления и, возможно, уважения.
– Хорошо, – наконец сказала она, опуская молоток. – Как скажешь.
Ксения выдохнула, чувствуя, как дрожат руки. Это была маленькая победа, но она знала, что это только начало.
Следующие дни были словно танец на минном поле. Людмила Ивановна то и дело пыталась «улучшить» дачу: переставляла мебель на террасе, пересаживала цветы в кадках, критиковала Ксению за «неправильный» полив грядок. Ксения терпела, но каждый раз, когда свекровь начинала «хозяйничать», она мягко, но твёрдо возвращала всё на место.
– Людмила Ивановна, мы любим эти кресла у окна, – говорила она, возвращая плетёные стулья на террасу.
– Это не так поливают, – объясняла она, показывая, как поливает свои розы.
Илья, видя это, только качал головой, но Ксения замечала, что он начал чаще поддерживать её.
– Мам, давай Ксюша сама разберётся, – говорил он, когда свекровь в очередной раз пыталась «оптимизировать» кухню.
Ксения чувствовала, что Илья начинает понимать её. Но напряжение не уходило. Каждое утро она просыпалась с мыслью: «Что ещё она придумает сегодня?»
Однажды вечером, когда Илья уехал в город за продуктами, Ксения и Людмила Ивановна остались наедине. Они сидели на террасе, глядя на озеро. В воздухе пахло травой, а вода отражала закатное небо.
– Ксюша, – вдруг сказала свекровь, и её голос был непривычно мягким. – Я ведь не просто так сюда напросилась.
Ксения повернулась к ней, удивлённая.
– У меня в молодости была дача, – продолжала Людмила Ивановна, глядя на воду. – У родителей. Маленькая, покосившаяся, но там было озеро, как ваше. Я там росла, там всё лето проводила. А потом… потом всё продали, и я с тех пор мечтала снова пожить у воды.
Ксения молчала, чувствуя, как в груди что-то смягчается. Она никогда не слышала от свекрови таких личных историй.
– Почему вы не рассказали? – тихо спросила она.
– А зачем? – свекровь пожала плечами. – Ты бы всё равно не пустила. Думаешь, я не вижу, как ты за свой дом цепляешься?
Ксения хотела возразить, но вдруг поняла, что свекровь права. Она цеплялась за дачу, потому что это было её место. Её и Ильи. Но, может, в этом и была проблема? Может, она слишком закрывалась от других?
