Последний рабочий день перед долгожданными выходными всегда тянулся невыносимо долго. Алина выключила компьютер, чувствувая, как тяжесть прошедшей недели давит на плечи. В бухгалтерии всегда был аврал в конце квартала, и эти пять дней оказались особенно изматывающими. Единственной мыслью, согревавшей её в переполненном вагоне метро, был образ домашнего уюта: тарелка горячего ужина, мягкий диван и спокойный вечер с мужем.
Она забежала в ближайший магазин, чтобы купить свежего хлеба и молока на завтрак. Основные продукты они должны были купить завтра, в субботу, вместе, как всегда это делали. Эта маленькая семейная традиция — совместный поход за покупками — была для Алины одним из кирпичиков, из которых строилось их общее счастье.
Открыв дверь квартиры, она ощутила непривычную тишину. Сергей, судя по всему, ещё не вернулся. Алина разулась, повесила пальто и направилась на кухню. Она уже представляла, как достанет курицу или сделает салат. Рука сама потянулась к ручке холодильника.
Щелчок. Свет внутри осветил почти пустые полки.
Алина замерла. Она даже моргнула несколько раз, будто не веря глазам. На стеклянной полке одиноко лежал пакет с макаронами, стояла поллитровая банка с солёными огурцами и заветрившийся кусок сыра. В отделении для фруктов валялось одно яблоко. Ни мяса, ни курицы, ни овощей для гарнира. Совсем ничего.
Странное чувство тревоги кольнуло её под ложечкой. Они договаривались, что Сергей сегодня заедет в гипермаркет по пути с работы. Утром она даже отправила ему список — небольшой, самое необходимое до зарплаты, которая должна была прийти только через четыре дня.
— Ну ладно, — вслух произнесла она, пытаясь прогнать нарастающее беспокойство. — Наверное, задержался. Сделаем пасту с тунцом.
Но тунца в запасах тоже не оказалось. Алина вздохнула, достала макароны и поставила воду на плиту. Звонок Сергею остался без ответа. «Наверное, за рулём», — подумала она.
Через полчаса, когда вода уже начинала закипать, на кухне раздался звук ключа в замке. Сергей вошел, снял куртку и бросил её на стул в прихожей. Его лицо выражало лёгкую усталость, но также какую-то озабоченность.
— Привет, — сказал он, заходя на кухню и целуя её в щёку. — Ты уж прости, я сегодня не успел в магазин. Совещание затянулось, потом пробки жуткие.
— Я вижу, — Алина кивнула на кастрюлю с макаронами. — Будем праздновать окончание недели по-спартански. Ничего, завтра наверстаем.
Она заметила, как взгляд Сергея дрогнул и упёрся в пол. Он что-то прятал. Это чувство, знакомое многим женам, — шестое чувство, которое улавливает малейшую фальшь.
— Да, конечно, завтра, — поспешно согласился он. — Я сейчас, душ приму, с дороги.
Он вышел из кухни, а Алина продолжила готовить. Но тревога не уходила, а лишь нарастала. Когда она пошла в прихожую, чтобы протереть пыль с комода, её взгляд упал на куртку мужа. Из бокового кармана торчал белый уголок, похожий на сложенную кассовую ленту.
Сердце ёкнуло. Рука сама потянулась к бумажке. Она вытащила её и развернула. Это был длинный-предлинный чек из того самого гипермаркета, мимо которого Сергей проезжал каждый день. Чек на круглую сумму. Дату и время покупки система напечатала жирным шрифтом — сегодня, всего пару часов назад.
Алина пробежалась глазами по списку. Не молоко и хлеб. Икра красная, сырокопчёная колбаса высшего сорта, дорогой сыр с плесенью, импортные фрукты, конфеты в подарочной коробке… Все то, что они сами себе позволяли только по большим праздникам. И всё в двойном, а то и в тройном количестве.
В голове всё завертелось. Где эти продукты? Их нет в машине, нет в квартире. Значит, он их отвёз. Но кому?
В этот момент из ванной вышел Сергей. Он увидел её стоящей посреди прихожей с чеком в руках. Его лицо побледнело.
— Алина, я могу объяснить… — начал он, но она его перебила. Голос её был тихим, но в нём звенела сталь. Она подняла на него глаза, и в них читалась не просто обида, а глубокое разочарование.
— Объясни, Сергей. Что значит «купить еды для твоих родственников»? И главное, на какие деньги? Это же последние деньги с нашей кредитки. На что мы будем жить?
Он растерянно провёл рукой по волосам, не в силах выдержать её взгляд.
— Мама позвонила… У них там совсем туго. Папе зарплату задерживают. Я не мог отказать. Они же родные!
Эти слова повисли в воздухе горьким привкусом. Родные. Пустой холодильник в их доме и полные пакеты деликатесов в доме его родителей. Алина медленно опустила чек. Вся усталость вернулась к ней, но теперь к ней прибавилось ещё и тяжёлое, свинцовое понимание. Это был не единичный случай. Это была система.
Тишина на кухне стала густой и тяжёлой, как желе. Алина стояла, прислонившись спиной к холодильнику, и смотрела на Сергея, который беспомощно переминался с ноги на ногу. Её вопрос повис в воздухе, не требуя немедленного ответа, но требуя чего-то большего — объяснения всей их жизни за последние годы.
— Ну что ты смотришь на меня, как на преступника? — наконец выдавил Сергей, первым не выдержав взгляда. — Помочь родной матери — это теперь преступление?
— Помочь — нет, — отчеканила Алина. — Но оставить свою семью без ужина и без денег до зарплаты — да. Это уже на грани. Где продукты, Сергей? Я не вижу здесь ни икры, ни этой твоей колбасы.
— Я отвёз им! — взорвался он, его собственная вина начала трансформироваться в агрессию. — Мама звонила, чуть ли не плача! У них холодильник пустой, папе зарплату задерживают на третьем месяце, Игорь на мели сидит. А у нас всё есть! У нас работа есть!
— У нас есть? — Алина с горькой усмешкой обвела рукой пустое кухонное пространство. — У нас есть макароны и пустота. У нас есть кредитка, которая теперь под самый потолок загружена твоей «помощью». А где моя помощь? Где наша общая зарплата, которая должна была пойти на наши общие нужды?
Она оттолкнулась от холодильника и села на стул, внезапно почувствовав страшную усталость. Этот разговор был как дежавю. Он повторялся снова и снова, только поводы были разными.
— Сережа, давай вспомним, с чего всё началось. Помнишь, когда мы только поженились и переехали сюда?
Он промолчал, уперев взгляд в кафельный пол.
Перед её глазами поплыли картинки из прошлого. Первые месяцы их совместной жизни. Тогда его мать, Людмила Петровна, казалась образцом заботы. Она привозила им домашние заготовки, пироги, давала бесконечные советы по обустройству быта. Но даже тогда в её тоне сквозила непререкаемая уверенность. Фраза «я жизнь прожила, я лучше знаю» звучала чаще, чем «как вы, мои дорогие, поживаете?».
Алина ярко вспомнила один случай, который стал первой трещиной. Они с Сергеем купили новую спальню, и она, счастливая, развешивала в шкафу свои платья. Из гостиной доносился голос свекрови, которая с порога начала обсуждать с сыном денежные проблемы его младшего брата Игоря.
Алина вышла из спальни, чтобы предложить чай, и застыла в дверях ванной. Людмила Петровна стояла у открытой полки с её косметикой. В руках у женщины была баночка с дорогим кремом, который Алина купила на свою первую зарплату, долго откладывая деньги. Свекровь аккуратно зачёрпывала крем пальцем и намазывала его на свою руку.
— Людмила Петровна, это мой крем, — тихо, стараясь сдержать дрожь в голосе, произнесла Алина.
Та медленно повернулась. На её лице не было ни тени смущения.
— А я что, чужая? Хотела попробовать. Состав интересный. У меня кожа чувствительная, а тут, гляжу, компоненты хорошие. Ты что, жадишься? В семье всё должно быть общее.
— Это не жадность, — попыталась возразить Алина, чувствуя, как краснеет. — Это просто личная вещь. Гигиена.
— Ой, какая ты щепетильная! — фыркнула Людмила Петровна, но баночку на место поставила. — Я своих мальчиков всегда учила делиться. Сережа никогда не жадничал. Правда, сынок?
Сергей, услышав своё имя, появился в дверях. Он видел и смущение жены, и спокойное лицо матери.
— Мам, ну не надо трогать Алинины вещи, — пробормотал он неуверенно.
— Какие вещи? Крем! Мы же все женщины, нам понятно, — отмахнулась она, проходя мимо него в гостиную. — Иди уж, чай нам наливай, невестушка.
Инцидент был замят. Вечером Алина попыталась поговорить.
— Ты понимаешь, что это нарушение личных границ? Без спроса лезть в мои вещи?
Сергей тогда вздохнул и обнял её.
— Ну, она же не со зла. Она просто так воспитана. Для неё границ нет. Они же родные. Не стоит из-за такой ерунды ссориться.
«Они же родные». Эта фраза стала универсальным ключом, отпиравшим любую дверь в их жизни. Сначала это была косметика. Потом продукты. Людмила Петровна могла позвонить в субботу утром: «Сереж, выходи, я подъехала, помоги занести продукты». Оказывалось, что она закупилась на неделю для своей семьи, а платил за всё Сергей. «У нас деньги кончились, ты же знаешь, папа у меня не начальник, как некоторые», — бросала она многозначительный взгляд в сторону Алины.
Потом пошли просьбы посерьёзнее. Брат Игорь, который менял работы чаще, чем перчатки, постоянно попадал в истории. То ему нужно было срочно оплатить штраф, то «подкинуть» денег на ремонт машины. Сергей никогда не отказывал. Он работал инженером, зарплата была хорошая, но не бесконечная. Алина, бухгалтер по профессии, вела их общий бюджет и отчётливо видела, как тают накопления на их собственную мечту — на квартиру.
