Рекламу можно отключить
С подпиской Дзен Про она исчезнет из статей, видео и новостей
— Мама, ты опять без спроса вошла в нашу спальню! — голос Марины дрогнул от возмущения, когда она увидела свекровь, роющуюся в её шкафу с бельём. — Сколько раз можно просить не трогать мои вещи!
Валентина Петровна медленно повернулась, держа в руках кружевной комплект нижнего белья. На её губах играла снисходительная улыбка, которую Марина научилась ненавидеть за три года совместной жизни под одной крышей.
— Ой, Мариночка, не кипятись. Я просто хотела постирать, а ты вечно всё раскидываешь где попало. Вот и решила помочь, — свекровь демонстративно покачала головой, разглядывая бельё. — Хотя, честно говоря, такие вещи порядочные женщины не носят. Это же… ну, ты понимаешь. Для кого это всё?
Кровь прилила к лицу Марины. Она стояла в дверях собственной спальни, сжимая кулаки, и чувствовала, как внутри закипает ярость. Три года. Три долгих года она терпела постоянные вторжения в личное пространство, колкие замечания, попытки контролировать каждый её шаг. И всё это под видом «материнской заботы».
— Это для моего мужа, вашего сына, если вы забыли! — выпалила Марина, делая шаг вперёд. — И я вас очень прошу положить мои вещи на место и выйти из нашей комнаты!
Валентина Петровна театрально вздохнула, но бельё из рук не выпустила. Вместо этого она прошла мимо невестки к кровати и уселась на край, всем своим видом показывая, что уходить не собирается.
— Ах, Мариночка, Мариночка… Какая ты нервная стала. Раньше была такая милая девочка, а теперь… — она покачала головой с притворным сожалением. — Знаешь, я ведь тоже была молодой. И тоже думала, что красивое бельё — это главное в семейной жизни. А потом поняла: мужчину надо держать не этим, а умением создать уют, вкусно готовить, быть хорошей хозяйкой. А ты вот даже борщ нормально сварить не можешь.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Опять. Опять эти унижения, опять сравнения, опять намёки на то, что она недостаточно хороша для драгоценного сыночка. Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
— Валентина Петровна, Андрею нравится мой борщ. И вообще, мы с ним прекрасно справляемся. А сейчас, пожалуйста, выйдите из нашей комнаты.
— «Нравится мой борщ», — передразнила свекровь, вставая с кровати. — Да он просто не хочет тебя обижать, вот и ест эту бурду. Я-то вижу, как он смотрит на мою еду, когда я готовлю. Вот вчера котлетки делала — так он три порции съел!
Она направилась к двери, но у самого порога обернулась, и в её глазах Марина увидела холодный, расчётливый блеск.
— Кстати, о котлетках. Я сегодня опять буду готовить ужин. Ты ведь не против? Андрюша так просил… Сказал, что соскучился по домашней еде.
С этими словами она вышла, оставив Марину стоять посреди спальни с горящими щеками и комком в горле. «Домашняя еда». Как будто еда, которую готовит Марина в своём доме, для своего мужа, не может считаться домашней. Как будто она тут гостья, временное явление в жизни «Андрюши».
Марина села на кровать и обхватила голову руками. Когда они с Андреем поженились, она была счастлива. Молодая семья, любовь, планы на будущее… Единственным «но» была необходимость жить с его мамой. «Это временно, — уверял Андрей. — Пока накопим на первый взнос за ипотеку. Мама у меня золотая, вы подружитесь!»
Золотая. Ха! Первые полгода Валентина Петровна действительно вела себя мило. Помогала по хозяйству, давала советы, казалось, искренне радовалась за сына. Марина даже начала думать, что ей повезло со свекровью. Но потом что-то изменилось. Словно маска доброжелательности начала спадать, обнажая истинное лицо.
Сначала это были мелочи. Замечания о том, что Марина неправильно гладит рубашки Андрея. Что неэкономно расходует стиральный порошок. Что слишком поздно встаёт по выходным. Марина списывала всё на особенности характера пожилой женщины и старалась не обращать внимания.
Потом началось вторжение в личное пространство. Свекровь без стука входила в их спальню, рылась в вещах под предлогом уборки, переставляла всё по-своему. Когда Марина пыталась мягко возразить, Валентина Петровна обижалась до слёз и жаловалась сыну, что невестка её «выживает из собственного дома».
А Андрей… Андрей всегда вставал на сторону мамы. «Ну что ты, Марин, — говорил он. — Мама же от чистого сердца старается. Она всю жизнь так жила, ей трудно перестроиться. Потерпи немного».
