По дороге домой Алина рассказала подробности расставания с Димой. Они встречались три года, вместе снимали квартиру, строили планы. И вдруг он объявил, что встретил другую и уходит.
«Самое паршивое, пап, что квартира оформлена на него. Мне пришлось съехать за два дня, я даже не успела ничего толком собрать», — голос Алины дрожал, но она сдерживалась, стараясь не расплакаться.
Михаил молча сжал ее руку, не находя слов утешения. Впервые он по-настоящему пожалел, что был так мало вовлечен в жизнь дочери все эти годы. Может, будь он рядом, она не связалась бы с этим Димой. Или по крайней мере, он мог бы помочь ей раньше, не доводя до такой ситуации.
Когда они вошли в квартиру, Лариса сидела в гостиной, листая глянцевый журнал. Она едва подняла глаза на падчерицу, только поджала губы, выражая все свое недовольство этим простым жестом.
«Здравствуйте, Лариса», — Алина неловко переминалась с ноги на ногу в прихожей, чувствуя себя абсолютно чужой в этом доме.
«Привет», — сухо ответила Лариса, демонстративно перелистывая страницу журнала. «Миша, покажи Алине гостевую комнату. Я накрою на стол».
Гостевая комната была маленькой, практически кладовкой, где стоял только узкий диван и небольшой столик. Но выбирать не приходилось. Алина ощутила укол обиды — в трехкомнатной квартире отца и его новой жены была еще одна свободная комната, просторная и светлая, но Лариса оборудовала ее под свой кабинет и гардеробную.
«Прости за такие условия, доченька», — Михаил помог занести ее сумку, выглядя виноватым. «Но это ненадолго, пока ты не найдешь что-то подходящее».
Алина слабо улыбнулась, стараясь не показать, как ей больно:
«Все нормально, пап. Спасибо, что не оставил меня на улице».
За обедом разговор не клеился. Лариса молчала, Михаил пытался разрядить обстановку вопросами о учебе Алины, о ее планах.
«Я почти закончила университет, осталось защитить диплом. Потом буду искать работу по специальности», — рассказывала Алина, избегая взгляда Ларисы, которая демонстративно проверяла что-то в телефоне.
«И какая же у тебя специальность?» — спросила Лариса с едва заметной усмешкой, наконец оторвавшись от экрана.
«Графический дизайн».
«О, еще одна творческая душа, которая будет годами сидеть на шее у родителей», — Лариса отпила вино из бокала, сделав ударение на слове «родителей» и глядя прямо на Михаила.
«Лариса!» — одернул ее Михаил, чувствуя, как краснеет лицо от стыда и злости.
«Что? Я просто констатирую факт. Дизайнеров сейчас пруд пруди, а работы для них все меньше», — Лариса пожала плечами, словно не понимая, что сказала что-то оскорбительное.
«Я уже подрабатываю на фрилансе», — тихо сказала Алина, глядя в тарелку и чувствуя, как щеки заливаются краской. «И у меня есть предложение на стажировку после защиты».
«Вот видишь, Лара, у нее все хорошо складывается», — попытался сгладить ситуацию Михаил, но его голос звучал неуверенно.
«Настолько хорошо, что она приехала жить к нам», — парировала Лариса, вставая из-за стола с видом победительницы. «Извините, у меня голова разболелась. Продолжайте семейное воссоединение без меня».
Михаил и Алина остались вдвоем, чувствуя неловкость и напряжение, повисшее в воздухе.
«Папа, я не должна была приезжать», — тихо сказала Алина. «Я вижу, что создаю проблемы между вами».
«Нет, доченька», — Михаил взял ее за руку. «Ты не виновата. Это… сложная ситуация. Лариса просто не привыкла делить дом с кем-то еще».
«Она не привыкла делить тебя», — прозорливо заметила Алина. «Я понимаю. Я постараюсь найти жилье как можно быстрее».
Михаил хотел возразить, сказать, что дочь может оставаться сколько нужно, но слова застряли в горле. Он понимал, что Алина права. И это осознание наполняло его горечью и стыдом.
Прошла неделя. Алина старалась быть незаметной — уходила рано утром в университет и возвращалась поздно вечером. Но даже ее минимальное присутствие в доме вызывало раздражение Ларисы, которая изыскивала все новые поводы для придирок.
«Она опять оставила свои вещи в ванной», — жаловалась Лариса, когда они с Михаилом ложились спать. «И кухню после себя не убрала. Что за воспитание такое?»
«Лара, она просто забыла. Она много работает, устает», — Михаил устало протирал глаза, мечтая только о том, чтобы этот день наконец закончился.
«А я не устаю? Я целый день на работе, потом прихожу домой и должна убирать за твоей дочерью?» — голос Ларисы звенел от едва сдерживаемого гнева.
«Лара, я умоляю тебя, давай не будем ссориться. Пара недель, и она съедет», — Михаил чувствовал себя предателем, говоря эти слова, но не видел другого выхода.
«Две недели? Мы договаривались на одну!» — Лариса села в кровати, глядя на мужа с нескрываемым возмущением. «Ты специально это делаешь? Хочешь, чтобы она осталась навсегда?»
«Нет, конечно нет. Просто ей нужно время найти приличное жилье. Я не хочу, чтобы она поселилась в какой-нибудь дыре», — Михаил чувствовал, как внутри нарастает раздражение. «Почему тебе так сложно потерпеть всего пару недель? Она моя дочь, в конце концов!»
«Вот именно! Твоя дочь, не моя! Я не обязана терпеть ее в моем доме!» — воскликнула Лариса, и на мгновение Михаилу показалось, что она может ударить его.
«В нашем доме, Лара», — тихо поправил он, поворачиваясь к стене. «В нашем».
Лариса молча выключила свет и отвернулась. В темноте каждый думал о своем. Михаил вспоминал, как счастливы они были с Ларисой раньше, до появления Алины. Как легко и просто им было вместе. Он любил эту женщину, но сейчас ему казалось, что он совсем ее не знает.
Тем временем, Алина лежала без сна в своей тесной комнатушке, слыша каждое слово ссоры. Она чувствовала себя обузой, помехой, разрушителем чужого счастья. Но куда ей было идти? Мать в Сочи, подруги живут с родителями или в общежитии, денег на самостоятельный съем квартиры нет. Она никогда не думала, что окажется в такой ситуации — нежеланной гостьей в доме собственного отца.
Михаил сдерживался изо всех сил, чтобы не нагрубить в ответ. Он видел, как Алина старается не создавать проблем, как она сжимается каждый раз, когда Лариса входит в комнату.
Однажды вечером, когда Лариса задержалась на работе, они с дочерью смогли нормально поговорить. Алина приготовила ужин — простую, но вкусную пасту с соусом, и накрыла на стол.
«Как у тебя дела с Димой?» — осторожно спросил Михаил. «Вы пытались помириться?»
Алина покачала головой, и ее глаза наполнились слезами:
«Нет, пап. Это окончательно. Он… он встречается с другой. Собственно, поэтому мы и расстались. Я застала их вместе…»
«Мне жаль, доченька», — Михаил неловко обнял ее, не зная, как утешить.
«Знаешь, что самое обидное?» — горько усмехнулась Алина. «Это не просто какая-то девушка. Это моя бывшая подруга, Света. Мы с ней вместе учились».
Михаил замер от такого предательства.
«Прости меня, Алина. Я должен был быть рядом с тобой все эти годы. Может, тогда бы…»
«Не надо, пап», — Алина мягко прервала его. «Ты не виноват. Я давно не ребенок».
«Все нормально. Я уже почти нашла комнату. С девочками из университета будем снимать квартиру на троих».
«Не торопись, Алин. Ты можешь жить здесь, сколько потребуется», — сказал Михаил, хотя в глубине души понимал, что это невозможно.
«Пап, я же вижу, как Ларисе неприятно мое присутствие. Не хочу быть причиной ваших ссор», — Алина говорила спокойно, но в ее глазах читалась боль.
Михаил хотел возразить, но в этот момент хлопнула входная дверь — вернулась Лариса. Алина тут же поднялась и ушла в свою комнату, словно спасаясь бегством.
«О чем вы тут шептались?» — спросила Лариса, входя на кухню и бросая сумку на стул.
«Просто разговаривали. Алина нашла комнату, скоро съедет», — сказал Михаил, пытаясь избежать очередного скандала.
«Наконец-то», — не скрывая облегчения, выдохнула Лариса. «А то я уже начала думать, что она тут навечно».
В субботу утром, когда Алина ушла на встречу с потенциальными соседками по квартире, Михаил решил серьезно поговорить с женой.
«Лара, нам нужно обсудить ситуацию», — начал он, когда они завтракали на кухне. Лариса намазывала тост джемом, стараясь не встречаться с ним взглядом.
«Какую еще ситуацию? С твоей дочерью? По-моему, все решается — она скоро съедет», — ее голос звучал равнодушно, словно речь шла о какой-то малозначимой проблеме.
«Дело не только в этом. Меня беспокоит твое отношение к Алине и… к моему прошлому в целом», — Михаил отложил вилку, собираясь с мыслями.
Лариса резко отложила нож и посмотрела на мужа, ее глаза сузились:
«А что не так с моим отношением? Я терплю твою дочь в нашем доме. Я не устраиваю сцен. Чего еще ты хочешь?»
«Терпишь? Лара, это моя дочь! Я не хочу, чтобы ты ее терпела. Я хочу, чтобы ты приняла ее как часть моей жизни», — Михаил говорил тихо, но твердо, глядя жене прямо в глаза.
«Часть твоей жизни?» — Лариса нервно рассмеялась, откидывая назад свои безупречно уложенные волосы. «Миша, ты сам ее сделал частью своего прошлого, а не настоящего. Ты почти не общался с ней до нашей встречи. Ты сам сказал мне, что был плохим отцом. А теперь вдруг решил наверстать упущенное?»
