Маша задержалась на работе, и теперь спешила к свекрови – та накануне слезно просила помочь с ремонтом. В автобусе она перебирала в голове список дел: поклеить обои, перебрать старый шкаф, может, даже помыть окна.
— Хоть бы чаем напоила, – вздохнула она, глядя в потрескавшееся зеркало в телефоне.
Дверь открыла свекровь, Людмила Степановна. Ни улыбки, ни приветствия – только холодный взгляд.
— Заходи, раз приехала, – буркнула она, отступая в коридор.
Квартира пахло затхлостью и лекарствами. На кухне сидел свекор, Иван Петрович, с перебинтованной ногой. Он даже не поднял головы.
— Здравствуйте, – осторожно сказала Маша.
— Здравствуй, здравствуй, – пробормотал он, будто ей в обязанности входило тут появляться.
Маша повесила куртку и потянулась за пакетом с инструментами.
— Ваня, смотри, невестка готова трудиться, – язвительно сказала Людмила Степановна. – А то мы тут одни, как сироты.
Маша нахмурилась, но промолчала. Развернула рулон обоев, достала ножницы.
— А где Сергей? – спросила свекровь, будто проверяя.
— На работе. В субботу у них срочный проект.
— Конечно, – фыркнула Людмила Степановна. – Всегда у него срочное, когда к родителям ехать надо.
— Он вам вчера деньги перевел.
— Ах, деньги! – свекровь резко повернулась к ней. – Ты думаешь, нам только деньги нужны?
— Но ничего! – Людмила Степановна ударила ладонью по столу. – Вы даже не понимаете, как нам тяжело! Ваня чуть не умер, а вы там в своей квартире сидите!
Маша почувствовала, как по спине побежали мурашки.
— Мы помогаем, как можем.
— Помогаете? – свекровь засмеялась. – А почему тогда квартиру и дачу на Лену переписали, а помощи от сына ждете?
— Ты что, не знала? – в голосе Людмилы Степановны звенела ядовитая радость. – Год назад все переоформили. Чтобы, если что, государство не забрало.
— Сергей знал, – перебила свекровь. – Но он же хороший сын, он не против.
— Вы… вы все забрали себе?
— Не себе, – поправила Людмила Степановна. – Леночке. Она же мать-одиночка, ей тяжело. А вы и так хорошо живете.
В голове у Маши звенело.
— И теперь вы хотите, чтобы мы еще и за операцию платили?
— А разве это не ваша обязанность? – свекровь склонила голову набок. – Или вы думаете только о себе?
— Я… мне надо подумать.
— Да думай, – бросила ей вслед Людмила Степановна. – Только недолго. Врачи говорят, у Вани время на исходе.
Маша вышла на улицу, и холодный ветер ударил ей в лицо. Она достала телефон, дрожащими пальцами набрала номер мужа.
— Сергей, – прошептала она, – мы с тобой серьезно поговорим.
На другом конце провода повисло молчание.
Маша всю дорогу домой молчала, сжимая телефон в потной ладони. Сергей что-то бубнил в трубку, оправдывался, но слова сливались в сплошной белый шум. Она отключила вызов, так и не сказав ни слова.
Ключ застрял в замке — дрожащие руки отказывались слушаться. Когда дверь наконец поддалась, Маша ввалилась в прихожую и тут же услышала детский смех из комнаты.
— Мам, ты пришла! — пятилетняя Алина выбежала в коридор, размахивая новым рисунком.
Маша автоматически обняла дочь, но не могла заставить себя улыбнуться.
— Где папа? — спросила она, целуя девочку в макушку.
— Еще на работе, — донеслось с кухни. На пороге стояла теща, Валентина Ивановна, которая помогала с внучкой. — Что-то случилось? Ты выглядишь…
— Все нормально, — Маша резко сняла пальто. — Алина, иди, бабушка тебе мультики включит.
Когда ребенок скрылся в комнате, Маша рухнула на кухонный стул.
— Они квартиру и дачу на Лену переписали, — выдохнула она. — Год назад.
Валентина Ивановна медленно опустилась напротив.
— Спросила прямо в лоб. Свекровь даже гордилась этим.
Из кармана джинсов зазвонил телефон. Сергей. Маша отвернулась и смахнула вызов.
— И он знал, — прошептала она. — Весь этот год знал.
Теща тяжело вздохнула, доставая из шкафа бутылку коньяка и две стопки.
— Пей. Потом разберемся.
Маша залпом осушила стеклянку. Огонь в горле немного вернул ясность мыслям.
— Где наши документы? На квартиру?
— В сейфе, как всегда, — Валентина Ивановна кивнула в сторону спальни. — Но зачем…
Маша уже рылась в металлическом ящике. Руки сами нашли синюю папку с надписью «Недвижимость».
— Мама… — голос сорвался. — Они… они брали наши документы.
В папке не хватало оригиналов свидетельств о собственности. Только ксерокопии.
Валентина Ивановна побледнела:
— В прошлом году… когда Сергей говорил, что надо «обновить бумаги».
Маша схватила телефон и набрала номер сестры мужа. Лена подняла трубку на четвертый гудок.
— О, Машенька! — сладкий голос зазвенел в трубке. — Какими судьбами?
— Где мои документы на квартиру? — прямо спросила Маша.
На другом конце провода на секунду воцарилась тишина.
— Какие документы? — Лена засмеялась. — Ты что, совсем крышей поехала?
— Я знаю про переоформление.
Еще пауза. Потом вздох.
— Ну, разве знаешь… — голос Лены внезапно потерял слащавость. — Это же семейное решение. Чтобы в случае чего имущество не пропало.
— Наше имущество! — Маша вскрикнула так, что из комнаты выглянула испуганная Алина.
— Ты чего орёшь? — Лена фыркнула. — Сергей же согласился. Он вообще-то семью любит, в отличие от тебя.
Маша резко положила трубку. Руки дрожали так, что телефон выскользнул из пальцев и со звоном ударился об пол.
Из разбитого экрана продолжал доноситься голос Лены:
— Эй! Ты меня слышишь? Машка!
Валентина Ивановна подняла аппарат и отключила вызов.
— Вот что мы сделаем, — сказала она твердо. — Завтра идем к юристу.
В этот момент заскрипела входная дверь. В прихожей раздался неуверенный голос Сергея:
Маша медленно поднялась. В дверном проеме стоял ее муж — помятый, с красными глазами. В руках он держал огромный букет роз.
— Прости, — прошептал он. — Я все объясню…
Маша посмотрела на цветы, потом в глаза мужу.
— Объяснишь, — кивнула она. — Но сначала ответь на один вопрос.
Она сделала шаг вперед.
— Сколько еще денег ты им перевел за этот год?
