Круг замкнулся. Материнская отрава сделала своё дело. Павел полностью перешёл на сторону Галины Петровны. Лена встала и пошла в детскую. Маша и Артём спали, раскинув руки. Беззащитные, доверчивые. Её дети. Которых отец готов использовать как оружие против неё.
Она вернулась в гостиную. Павел сидел на диване, уткнувшись в телефон. Наверняка переписывался с мамой, докладывал о ходе операции.
— Я подпишу, — сказала Лена.
Павел поднял голову, на его лице появилась довольная улыбка.
— Вот и умница! Я знал, что ты поймёшь. Завтра с утра поедем к маме, она вызовет нотариуса.
— Но у меня есть условие.
— Я хочу развод. Немедленно. И дети остаются со мной.
Павел вскочил, его лицо покраснело от злости.
— Ты что, шантажировать меня вздумала?
— Нет. Я просто поняла, что не хочу жить с человеком, который готов предать меня ради мамы. Который использует собственных детей как инструмент давления. Ты сделал свой выбор, Паша. И это не я и не наши дети. Это твоя мама и её деньги.
— Не получишь развода! И детей не получишь!
— Получу. Потому что у меня есть записи всех наших разговоров. И переписка, где ты признаёшься, что документы — это идея твоей мамы. И свидетели, которые подтвердят, что Галина Петровна оскорбляла меня и детей. Любой суд встанет на мою сторону.
Блеф был отчаянным, но Павел не знал, что никаких записей нет. Он побледнел, потом снова покраснел.
— Ты… ты записывала наши разговоры?
— А ты хотел лишить меня всего. Кто из нас хуже?
Следующие дни прошли в холодной войне. Павел ночевал на диване, днём уходил к маме. Галина Петровна названивала по десять раз на дню, но Лена не отвечала. На четвёртый день Павел сдался.
— Ладно. Развод. Но квартира остаётся мне.
— Квартира купленная в браке. По закону — пополам. И алименты на детей.
Развод оформили быстро. Галина Петровна пыталась вмешаться, даже приехала в суд, но судья вежливо указала ей на дверь. Квартиру поделили, Лена с детьми переехала к родителям, пока искала жильё поменьше.
Прошёл год. Лена вернулась на работу, дети пошли в школу и садик. Жизнь наладилась. Павел исправно платил алименты, забирал детей на выходные. Галина Петровна больше не появлялась — невестка перестала существовать для неё в тот момент, когда подписали документы о разводе.
Однажды Лена встретила бывшего мужа в магазине. Он выглядел уставшим, постаревшим.
— Как ты? — спросил он неловко.
— Мама болеет. Я переехал к ней, ухаживаю.
Лена кивнула. Что тут скажешь? Он сделал свой выбор.
— Знаешь, я иногда думаю… — Павел замялся. — Если бы тогда всё было иначе…
— Но было так, как было, — мягко прервала его Лена. — И я благодарна тебе за урок. Я поняла, что достойна большего, чем быть тенью свекрови. Что мои дети достойны отца, который защитит их, а не использует как оружие. Спасибо за это понимание.
Она развернулась и пошла к кассе, оставив бывшего мужа стоять посреди прохода. В её жизни больше не было места для людей, готовых предать ради чужого одобрения. Не было места для токсичных свекровей и слабых мужей. Было место только для любви, уважения и взаимной поддержки. И когда-нибудь она обязательно это найдёт. А пока у неё есть дети, работа и свобода. И это уже немало.
Машенька встретила её у дверей:
— Мамочка, ты купила мороженое?
— Конечно, солнышко. Как я могла забыть?
Жизнь продолжалась. Без манипуляций, без унижений, без необходимости доказывать свою ценность. Просто жизнь, где она была хозяйкой своей судьбы. И это было прекрасно.
