Аглая бросила его перед самым Новым годом, не дав ни единого шанса все исправить. Она предупреждала, что если он не найдет работу, то все, конец, но он ей не верил, ведь у них была настоящая любовь, а когда так, не расстаются из-за таких глупостей как работа.
— Зачем мне такой нищеброд сдался, а? Всем девчонкам вон подарки дарят, а я что, хуже всех? Да надо мной смеются все уже!
Даже когда она злилась, все равно была красивая, так что у Антона все умные слова разом вылетали из головы. Аглая была похожа на воительницу из голливудских фильмов, спорить с которой почти что бесполезно.
— Я найду работу, обещаю!
— Поздно. Я тебе говорила. Теперь поздно уже.
И вот как ему теперь жить дальше? Он ведь даже подарок ей купил, на последние деньги, между прочим — цепочку с подвеской в виде сердечка.
Целый день Антон бродил под ее окнами, звал ее, но подняться боялся – раз отец Аглаи уже спустил его с лестницы, повторения ему не хотелось. Телефон он продал, еще в прошлом месяце – жить-то на что-то надо. Права она, конечно, нужно искать работу, но если бы это было так просто! Антон никак не мог научиться жить по этим новым правилам, и его злило, что Аглая этого не понимает.
— Ну и чего ты по ней убиваешься? – рассердилась Майка.
Майка жила тут с сентября, никто не знал, откуда она пришла и что у нее за история, кажется, Лена ее притащила, известная добрая душа, она вечно всех обиженных жизнью собирает. Хотя Майку сложно назвать обиженной, по ней видно, что она в семье жила, и обеспеченной – хотя бы дреды ее, это же денег стоит. Интересно, она тоже привыкла к подаркам, и чтобы парень непременно на машине был?
— Сердцу не прикажешь, – буркнул Антон.
Дома никого, кроме них, не было – все собрались Новый год в Сосновке отмечать, его тоже звали, но он не поехал, думал, с Аглаей получится встретиться, она обещала сбежать из дома после двенадцати. Может, еще сбежит?
— Ладно, собирайся, – велела Майка. – Со мной тогда поедешь.
— Да, на дачу одну. Меня брат позвал, там, конечно, компания совсем не нашего круга, но ничего – зато еда на халяву.
— Двоюродный, ага. Он прикольный, тебе понравится. Умный – жуть, но у нас все такие, одна я не уродилась.
— А чего ты тогда здесь живешь? – не удержался Антон. – Раз есть семья и дом…
Майка дернула плечом и не ответила. А Антон не стал лезть – здесь так принято было, в души друг другу не лезть.
Новый год получился так себе. Антон сразу это понял, как только туда приехал – все такие взрослые, богатые, правильные. Странно, но вот Майка мигом туда вписалась, будто всегда с ними и была. Хотя, так оно и есть, видимо.
В одной из комнат включили новогодние фильмы на проекторе, прямо как в кинотеатре, и Антон решил обосноваться там. Правда, две девчонки его возраста все время хихикали, то и дело поглядывая на него, но зато еще там сидела молодая женщина с ребенком, мальчиком дошкольного возраста, и Антон глаз не мог от них отвести. Он именно так и представлял свою маму, и сейчас, глядя на них, откуда-то всплыли детские мечты о том, как его усыновят, как такая вот мама будет улыбаться ему, называя ласково «сынок».
Отгоняя дурацкое видение, он утратил контроль, и когда эта Катя (а ее звали Катя, прямо как его настоящую маму, у которой его забрали в два года), спросила, почему он отмечает Новый год не с семьей, Антон ляпнул, что семьи у него нет, и что он детдомовский.
Он тут же пожалел о своих словах – не нужно было такого говорить, он знал это, сколько раз уже проходил: тут же появилась эта снисходительная жалость в глазах, напускное сочувствие и любопытство. Ореол, который окружал до этого Катю, разом погас, и Антон, раздосадованный своей ошибкой, поспешил покинуть комнату.
И зачем он только поддался на уговоры Майки и поехал с ней сюда! Что он вообще здесь делает? Он должен быть там, у дома Аглаи, караулить ее и уговаривать вернуться. Еще и подарок, который он купил для Аглаи, он отдал в эту их дурацкую игру для Тайного Санты. А если она передумает, вернется к нему – что он ей подарит?
За ним увязалась полненькая девушка, которая сидела рядом, и это его сначала разозлило, но потом стало ее жалко: она тоже выглядела какой-то потерянной, мужику своему слово сказать боялась – вот Аглая никогда бы не позволила с собой так обращаться, она была гордая и непреступная, как Снежная королева, вообще непонятно, как ему досталась такая девчонка. Хотя теперь уже нет, не досталась…
