— Ох, не смешите меня, — свекровь картинно взмахнула рукой. — Менеджер в магазине косметики — это разве профессия? Вот я в своё время работала главным бухгалтером на заводе. Это была работа! А ты что? Краски продаёшь?
Удар был точным и болезненным. Анжела действительно работала в сети косметических магазинов, но она была не просто продавцом — она управляла целым филиалом, отвечала за ассортимент, обучение персонала, выполнение плана продаж. Но для свекрови это всё равно было «краски продавать».
— Мама, Анжела хорошо зарабатывает, — робко вступился Павел.
— Хорошо? — Галина Петровна повернулась к сыну. — Если бы хорошо, вы бы уже давно жили в своей квартире, а не сидели у меня на шее!
— Мы не сидим у вас на шее, — процедила Анжела сквозь зубы. — Мы платим за проживание, покупаем продукты, оплачиваем интернет…
— Который вы же и используете для своих глупостей! — перебила свекровь. — Я вижу, что ты там заказываешь — платья, туфли, сумочки. На эти деньги можно было бы уже пол-квартиры купить!
Анжела глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Спорить со свекровью было бесполезно — у той всегда находился «железный» аргумент.
— Галина Петровна, давайте так. Я буду продолжать вести свой бюджет самостоятельно. Если вас что-то не устраивает, мы можем съехать.
Повисла тишина. Павел поднял голову, в его глазах мелькнул испуг. Галина Петровна на секунду растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— Съехать? И куда же вы поедете? Снимать квартиру? Тратить по тридцать тысяч в месяц на чужих людей? Павлуша, ты слышишь, что говорит твоя жена?
— Анжел, не горячись, — Павел встал с дивана, подошёл к жене. — Мама же хочет как лучше. Давай попробуем. Может, это действительно поможет нам быстрее накопить.
Анжела отстранилась от его прикосновения. В этот момент она смотрела на мужа как на чужого человека.
— Попробуем? Ты предлагаешь мне попробовать отдавать свою зарплату твоей матери на проверку? Паша, ты себя слышишь?
— Не на проверку, — поправила Галина Петровна. — Просто будешь советоваться перед крупными покупками. Что тут такого страшного?
— А что вы считаете крупной покупкой? — Анжела повернулась к свекрови. — Тысяча рублей? Две? Пятьсот?
— Ну, всё, что больше пятисот рублей, стоит обсудить, — милостиво разрешила Галина Петровна. — Согласись, это разумно.
Анжела рассмеялась. Смех получился нервным, почти истерическим.
— Пятьсот рублей? Вы серьёзно? Это пара колготок! Вы хотите, чтобы я спрашивала разрешения купить колготки?
— Не передёргивай, — свекровь нахмурилась. — Никто не говорит о разрешении. Просто… информировать. Чтобы я знала, на что уходят деньги.
— То есть отчитываться, — Анжела кивнула. — Называйте вещи своими именами, Галина Петровна. Вы хотите, чтобы я отчитывалась перед вами как школьница.
— Да что ты себе позволяешь! — вспылила свекровь. — Павел, ты слышишь, как она со мной разговаривает? Я — мать, я старше, я мудрее! А она… она…
— Я — взрослая женщина, которая сама зарабатывает деньги, — закончила за неё Анжела. — И я не позволю никому контролировать мои финансы. Даже вам, Галина Петровна.
Свекровь прижала руку к сердцу с таким видом, словно её сейчас хватит инфаркт.
— Павлуша, вызови скорую! Кажется, мне плохо… Такой стресс… Неблагодарность…
Павел заметался между матерью и женой, не зная, к кому броситься первым.
— Мам, тебе правда плохо? Может, валидол?
Анжела закатила глаза. Этот спектакль со скорой и валидолом разыгрывался каждый раз, когда свекровь не получала желаемого. В первый год совместной жизни Анжела велась на эти представления, чувствовала себя виноватой. Теперь она знала цену этим «сердечным приступам».
— Паша, твоей маме станет лучше, как только она получит контроль над моей зарплатой, — сказала она устало.
— Как ты можешь! — Галина Петровна чудесным образом воспрянула. — Я умираю, а она издевается!
— Вы не умираете, Галина Петровна. Вы манипулируете.
Слово «манипулируете» подействовало как красная тряпка на быка. Свекровь выпрямилась во весь свой небольшой рост, глаза заблестели праведным гневом.
— Я? Манипулирую? Да я всю жизнь положила на этого неблагодарного сына! Одна его растила, одна на ноги ставила! А он привёл в дом… — она запнулась, подыскивая слово, — особу, которая меня ни во что не ставит!
— Мам, перестань, — Павел наконец попытался вмешаться. — Анжела тебя уважает.
— Уважает? — Галина Петровна всплеснула руками. — Где это уважение? Она спорит со мной, перечит, отказывается выполнять простую просьбу!
— Контроль над чужими финансами — это не простая просьба, — возразила Анжела.
— Чужими? — свекровь подняла брови. — Вы — семья! Какие могут быть чужие финансы в семье?
— Галина Петровна, у каждого человека есть право на личное пространство, даже в семье. И личные деньги — это часть этого пространства.
— Ох, насмотрелась своих психологических передач! — фыркнула свекровь. — Личное пространство! В моё время муж приносил зарплату и отдавал жене, а жена распределяла на все нужды. И никаких личных пространств!
— Времена изменились, — Анжела пожала плечами.
— К худшему! — отрезала Галина Петровна. — Раньше были семьи, а теперь — сожители! Каждый сам по себе!
Она повернулась к сыну, и в её голосе появились слёзные нотки.
— Павлуша, сыночек, неужели ты позволишь ей так со мной разговаривать? Я же твоя мать! Я же для вас стараюсь!
