Я всегда считала, что мне повезло. У меня была уютная двушка в спальном районе, стабильная работа и муж, который, казалось, любил меня. Мы познакомились с Максимом на свадьбе общих друзей — он тогда улыбался так искренне, что я сразу ему поверила. Через год мы расписались.
Квартиру я купила еще до свадьбы, вложив в нее все свои savings и небольшую помощь родителей. Максим тогда даже обрадовался:
— Ну и отлично! Значит, нам не придется снимать жилье.
Я не придала значения его словам. Тогда все казалось правильным.
Но тревожные звоночки начались почти сразу. Его мать, Людмила Петровна, в первый же визит осмотрела мою квартиру оценивающим взглядом и сказала:
— Тебе повезло, дорогая. Хорошая жилплощадь. Хотя ремонт, конечно, слабоват…
Я промолчала, но внутри что-то ёкнуло.
Максим работал менеджером в небольшой фирме, зарплата у него была скромная, но я не требовала от него вложений в квартиру. Мне хватало своих денег. Однако со временем он начал ворчать:
— Почему ты не хочешь вписать меня в собственность? Мы же семья!
— Зачем? Ты и так здесь живешь.
Но он не отступал. А потом подключилась свекровь.
— Алина, ты что, не доверяешь мужу? — как-то спросила она за семейным ужином. — Нормальные жены всегда оформляют жилье на двоих.
Я натянуто улыбнулась:
— У нас всё нормально, Людмила Петровна.
Но в тот вечер я впервые задумалась: а точно ли мне повезло?
Через пару месяцев Максим стал задерживаться на работе. Сначала на час, потом до полуночи. На мои вопросы отмахивался:
— Дела, ты не поймешь.
А однажды я нашла в его куртке чужой парфюм. Легкий, цветочный, явно не мужской.
— Это что? — спросила я, держа перед ним чужой шарфик, который выпал из его сумки.
— Ты что, следишь за мной?
— Нет, просто вещи чужих женщин в нашем доме не планировались.
Он резко развернулся и хлопнул дверью.
А на следующий день пришла Людмила Петровна.
— Ты разрушаешь семью, — сказала она без предисловий. — Максим несчастен.
— Это он принес в наш дом измену.
— Мужчины так устроены, — вздохнула она. — Но если ты его потеряешь, квартиру он у тебя все равно заберет.
— Ты же умная девочка. Думай.
И тогда я поняла: это война.
Тот разговор со свекровью не давал мне покоя. Я перебирала в голове каждое ее слово, пытаясь понять — это просто угроза или они уже что-то задумали?
На следующее утро Максим вернулся домой под утро. От него пахло алкоголем и чужим парфюмом.
— Где ты был? — спросила я, блокируя ему путь в ванную.
Он попытался обойти меня:
— Отстань, Алина. Не детский сад.
— Ты живешь в моей квартире, — голос мой дрожал. — Хочешь чтобы я тебе напомнила, кто здесь платит за коммуналку?
Его лицо исказилось от злости:
— Ты что, мне счет выставляешь? Я твой муж!
— Муж не приходит домой в пять утра с чужими духами!
Он резко толкнул меня плечом, проходя в ванную. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что я вздрогнула.
В тот день я впервые задумалась о разводе.
Вечером, пока Максим спал, я осторожно взяла его телефон. Пароль он не поменял — всегда был слишком уверен в себе.
Переписка с «Катюшей» (так он ее назвал в контактах) была полна пошлых намеков и фотографий, которые мне хватило мельком увидеть, чтобы все понять. Самое страшное было в последнем сообщении:
«Не переживай, скоро мы будем жить вместе. Эта стерва даже не подозревает, что по закону я имею право на половину ее квартиры».
Мои руки дрожали так сильно, что телефон выскользнул из пальцев и упал на пол.
— Что ты делаешь? — хриплый голос за спиной заставил меня вздрогнуть.
Максим стоял в дверях спальни, его лицо было искажено злостью.
— Я все прочитала, — прошептала я. — Про Катю. Про квартиру…
Он не стал ничего отрицать. Вместо этого усмехнулся:
— Ну и что? Ты что, думала я буду жить с тобой вечно? Ты даже детей мне не родила.
— Выходит, ты женился на мне из-за квартиры?
— Не только, — он пожимал плечами. — Ты тогда симпатичная была.
Я чувствовала, как по щекам текут слезы, но не могла остановиться:
— Выходит, твоя мать все это время…
— Мама просто хочет, чтобы у меня было хорошее жилье, — перебил он. — А ты что, думала я буду ютиться в съемных халупах?
В этот момент в дверь позвонили.
Через глазок я увидела Людмилу Петровну. Она стояла с каменным лицом, держа в руках папку с бумагами.
— Открывай, Алина, — сказала она сквозь дверь. — Нам нужно поговорить.
Я обернулась к Максиму. Он уже одевался, собираясь уходить.
— Ты знал, что она придет?
Он лишь усмехнулся в ответ и потянулся за ключами.
— Разбирайтесь сами. Я на неделю уезжаю. К Кате.
Когда дверь за ним закрылась, я глубоко вдохнула и открыла свекрови.
— Ну что, — сказала Людмила Петровна, переступая порог. — Давай обсудим, как ты будешь съезжать из своей квартиры.
Я стояла в дверном проеме, преграждая свекрови путь вглубь квартиры. Людмила Петровна держала себя с холодным достоинством, но в ее глазах читалось торжество.
— Проходи, не стой как столб, — сказала она, проталкиваясь мимо меня с той самой папкой в руках.
Я машинально закрыла за ней дверь. В голове пульсировала одна мысль: «Они все спланировали. Совсем все».
Свекровь устроилась на диване, как хозяйка, и положила папку на журнальный столик.
— Садись, Алина. Будем говорить как взрослые люди.
Я осталась стоять, скрестив руки на груди.
— О чем нам говорить, Людмила Петровна? О том, как ваш сын изменял мне? Или о том, что вы вместе решили отобрать у меня квартиру?
Она усмехнулась, медленно расстегивая папку.
— Не будь наивной. Квартира куплена в браке — значит, Максим имеет полное право на половину. Юрист нам все разъяснил.
— Эта квартира куплена ДО брака! — голос мой сорвался на крик. — На мои деньги!
— Докажи, — коротко бросила она, доставая какие-то бумаги. — У нас есть свидетели, которые подтвердят, что ты делала ремонт уже в браке. Что вкладывались общие деньги.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Действительно, последний ремонт мы делали год назад. Но я платила за все сама!
— Это ложь! — прошептала я.
— Это закон, — поправила меня свекровь. — Максим уже подал на развод. И на раздел имущества.
Она протянула мне бумагу. Верхний лист был постановлением суда о принятии иска к производству.
