— А помнишь, как ты под балконом стоял, когда пошёл первый снег, и кричал: «Мам, смотри, снега-то сколько!»? — улыбнулась она.
— Да, было дело. Мне тогда лет шесть было, и я боялся, что снег меня засыплет, — сказал Андрей, отложив документы. — Хорошее время было.
И тут же печаль проскользнула в его глазах. Казалось, он понимает, что так давно это время ушло.
Когда документы были разобраны, Андрей выдохнул:
— Завтра, может, успею сходить к нотариусу, а там увидим. Возможно, задержусь на день-другой.
— Останься хоть на пару дней, отдохни с мамой, — сказал Алексей, решаясь озвучить то, что витало в воздухе. — У неё тут много историй, которые она хотела бы тебе рассказать.
— Да… может быть, — неуверенно протянул Андрей.
Тамара Николаевна перебирала края скатерти:
— Я была бы очень рада, если бы ты побыл подольше. Глядишь, и мы бы сходили куда-то. У меня тут Алексей есть, он может нас отвезти в парк или в кафе. Почему нет?
Андрей посмотрел на неё с едва заметной улыбкой:
— В кафе? Ну, можно попробовать. Хотя я не уверен, сколько у меня свободного времени.
— Посмотрим, — ответила она, разводя руками с осторожным оптимизмом.
Алексей подметил это и вмешался:
— Можете составить план на завтра. Я если что смогу отвезти вас на машине — у меня как раз выходной. А то ведь Тамара Николаевна постоянно сидит дома, хочется же иногда сменить обстановку.
Женщина благодарно кивнула, а Андрей, приподняв бровь, кажется, согласился:
— Л right… То есть… Да, давайте попробуем.
Алексей улыбнулся про себя: чувствовал, что внёс маленький вклад в налаживание их отношений.
На следующий день они втроём выбрались в небольшой торговый центр неподалёку. Тамара Николаевна за последние годы ни разу не была в таком месте — её мир ограничивался близкими магазинами и аптекой. Она с любопытством разглядывала витрины, а Андрей шагал рядом, казалось, чуть смущённый тем, что везёт мать в тележке на колёсиках (они взяли её на случай, если она устанет ходить).
— Ну что, возьмём что-нибудь к чаю? — предложил Алексей, когда они зашли в продуктовый отдел.
— А возьми вот эти печеньки, — присмотрелась Тамара Николаевна. — Такие мы когда-то с папой твоим ели, Андрей.
Сын нахмурился и кивнул:
Дальше они переместились в небольшой кафетерий на первом этаже. Тамара Николаевна впервые за долгое время пила капучино:
— Никогда такого не пробовала, — призналась она, смешивая пену ложечкой. — Вкусно, сладко даже без сахара.
Андрей смотрел на неё и, кажется, улыбался искренне, без напряжения. Алексей чувствовал, как их отношения начинают смягчаться. В какой-то момент Андрей рассказал о своей работе:
— Мы занимаемся проектами в сфере IT, много командировок. Вот почему так редко бываю дома, и с женой иногда конфликты. Она считает, что я мало уделяю внимания ей и ребёнку. Понимаю, что не прав. Но работа ведь кормит.
Тамара Николаевна слушала его, отпивая кофе:
— Жизнь — это не только работа, сынок. Поверь, годы летят быстро. Ты оглянуться не успеешь, как твой ребёнок вырастет и тоже уедет куда-то. Не повторяй моих ошибок: я в своё время тоже всё работала, хотела, чтобы у тебя было всё, а в итоге времени друг на друга не оставалось.
Алексей отметил, как у Андрея дрогнули губы, и он слегка сжал кулаки:
— Постараюсь… Хотя иногда кажется, что мы — как белки в колесе. Но, наверное, вы правы, надо найти баланс.
Они пили кофе, ели печенье, и в воздухе витала странная смесь воспоминаний и надежд на будущее. Алексей в глубине души ликовал: ещё немного — и между матерью и сыном установится более глубокая связь.
Вечером, вернувшись в квартиру, они сидели за маленьким кухонным столом, и Андрей вдруг предложил:
— Слушай, мам, а давай я завтра схожу в ЖЭК, проверю, как там у тебя с квитанциями и прочим? Может, чего переплатили, или льготы какие положены.
Она покачала головой:
— Да куда там, всё давно оформила. Но если хочешь, сходи, проверишь.
Алексей улыбнулся: сын сам проявил инициативу, это уже хороший знак.
— Маме сейчас сложновато по госучреждениям бегать, — заметил он.
— Понимаю, — ответил Андрей. — Тогда возьму паспорта и всё проверю. Мало ли, какие сейчас правила…
В тот вечер Тамара Николаевна выглядела счастливой: рядом с ней был сын, пусть и ненадолго, да и Алексей, который на удивление хорошо с ним поладил. Они говорили о политике, о ценах, о каких-то бытовых мелочах. И даже смеялись, когда Андрей вспомнил, как в детстве боялся уколов, а мать таскала его в поликлинику под руку. Видимо, лед тронулся.
На третий день Андрей собрался уезжать. Документы были оформлены, кое-какие вопросы решены. Но он заметно не торопился покидать дом. Тамара Николаевна проводила его до порога. Алексей, пакуя ему в пакет домашние пирожки, чувствовал, что что-то ещё не сказано.
— Мам, — начал Андрей тихо, когда уже накинул пальто. — Я… я хочу сказать, что… был неправ. Простишь меня?
Она смотрела на него со смесью радости и печали:
— Конечно, прощаю, сынок. Мы все иногда ошибаемся.
— Постараюсь приехать чаще. Может, через месяц-два снова приеду, привезу внука. Только не знаю, будет ли жена рада.
— Я буду только счастлива, — ответила она и обняла его неловко, но крепко.
Алексей стоял рядом, чувствуя внутри себя трепет. Он увидел, как Андрей взглянул на него благодарно:
— Слушай, Алексей, спасибо. Я вижу, что ты хорошо заботишься о маме. Без тебя ей было бы тяжелее.
Тот пожал плечами и улыбнулся:
— Рад был помочь. Это ведь нормально — помогать тем, кто нуждается.
Андрей кивнул и вдруг заключил его в короткие объятия:
— Береги её, ладно? Я постараюсь быть на связи.
Потом сын забрал свою сумку и вышел, поджидая такси. Тамара Николаевна постояла у окна, провожая его взглядом. Алексей видел на её лице слёзы, но это были слёзы облегчения. Через мгновение она повернулась к нему:
— Спасибо тебе, Лёша. Ты не представляешь, насколько мне это было важно.
Он усмехнулся, чувствуя, как внутри всё замирает от гордости и эмоций:
— Я просто рад, что смог помочь.
Через некоторое время, когда Андрей уже уехал, Алексей понял, что его присутствие здесь больше не столь необходимо. Он увидел, что Тамара Николаевна расслабленно улыбается, а в её глазах исчезла прежняя безысходность. Он помог ей вымыть посуду, убрал всё со стола, а потом сказал:
— Тамара Николаевна, я, наверное, пойду. Думаю, вам надо отдохнуть, переварить все эмоции.
Она посмотрела на него и кивнула:
— Наверное, да. Устала, хоть и рада. Сын приехал, и… как камень с души упал.
Алексей взял со стула свою куртку:
— Если что, звоните. Я в любой момент готов прийти.
— Знаю. Ты для меня, как… ну, сам понимаешь. Я тебя тоже ценю и люблю, — вдруг призналась она, отчего у него защемило сердце.
— Спасибо вам, — тихо ответил Алексей.
Он вышел в подъезд, спускаясь по скрипучим ступенькам. На душе творилось что-то необъяснимое: смесь грусти и радости. Он сделал, что мог, и теперь чувствовал себя немного свободнее. Словно действительно загладил часть своей вины перед собственной матерью. И хотя вернуть её невозможно, он знал, что сумел хоть немного осветить чужую жизнь, дать кому-то поддержку.
«Может, это и есть самое главное — быть рядом, когда особенно нужно», — подумал Алексей, выходя на улицу, где начинал моросить лёгкий дождь. Ему казалось, что этот дождь сейчас вовсе не неприятный, а словно ласковое прощание с чем-то. Или, наоборот, мягкое напоминание о том, что жизнь идёт дальше, а в мире ещё много добра, которое можно подарить другим.
Он глубоко вдохнул влажный воздух и пошёл по улице, держа в кармане телефон. Его душа была немного легче, чем раньше, а шаги — увереннее. Алексей чувствовал, что сделал что-то действительно важное.
Прошло несколько недель. Алексей старался периодически созваниваться с Тамарой Николаевной, интересовался её здоровьем и новостями. Она сказала, что Андрей звонил пару раз, обещал приехать скоро на выходные вместе с внуком. В голосе её звучала сдержанная радость:
— Посмотрим, как получится, но мне уже легче от того, что он хотя бы старается. Наверное, это и называется «наладить отношения», — призналась она Алексею в телефонном разговоре.
— Я очень рад за вас, — ответил он. — Вы ведь этого хотели столько лет.
— Да, хотела. И знаешь, Лёша, спасибо тебе. Без тебя ничего этого не случилось бы. Я правда верю, что мы пересеклись неслучайно.
— И я верю, — сказал Алексей, и в его душе было светло.
Когда он положил трубку, на душе осталась благостная тишина. Он снова вспомнил свою маму. Представил, что где-то там она, может быть, смотрит и улыбается, видя, как он помогает чужой пожилой женщине не оставаться в одиночестве. И Алексей улыбнулся в ответ этой внутренней картине.
Ему теперь было ясно: в жизни ничего не бывает напрасно, любые встречи имеют смысл. Иногда даже простое согласие помочь с тяжёлой сумкой может запустить череду событий, которые меняют судьбы людей. И возможно, для него самого эта помощь стала способом исцеления, шагом к собственному прощению и умиротворению.
Он поднял воротник куртки и вышел в осенний вечер, где листва шуршала под ногами, а где-то вдали светились жёлтые окна чужих домов. Теперь Алексей чувствовал, что в одном из этих окон живёт женщина, которую он сумел согреть своим вниманием. А она, в свою очередь, вернула ему способность чувствовать и любить.
В конце концов, если мы помогаем другому человеку, мы находим что-то и для себя. И от этого, как ни странно, мир становится немного теплее.
