— Всё это твоё! Всё! И дом, и деньги, и даже эта проклятая кофеварка! — выкрикнула я, глядя в холодные глаза свекрови, когда она в очередной раз пыталась выставить меня из собственной квартиры.
Три года. Три долгих года я терпела её выходки, пытаясь сохранить семью. Но сегодня что-то внутри меня окончательно сломалось. Валентина Петровна стояла передо мной в своём любимом бордовом костюме, который делал её похожей на директора советской школы, и смотрела так, будто я была незваной гостьей в собственном доме.
— Анжела, не драматизируй, — процедила она сквозь зубы. — Просто собери свои вещи и уезжай к родителям. Нам с Максимом нужно побыть вдвоём, обсудить важные семейные вопросы.
Семейные вопросы. Без меня, его жены. Я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева, которую я так долго сдерживала.
— Валентина Петровна, это мой дом. Моя квартира. Я не собираюсь никуда уезжать.
Она усмехнулась той особенной усмешкой, от которой у меня всегда мурашки по коже.
— Твоя? Милочка, ты забываешь, что всё, что у тебя есть, — это благодаря моему сыну. Без него ты бы так и прозябала в своей съёмной однушке на окраине.
Это была ложь. Наглая, беспардонная ложь. Квартиру мы купили вместе с Максимом, причём большую часть денег внесла именно я — накопления с моей работы дизайнером и помощь моих родителей. Но Валентина Петровна умела переворачивать факты так, как ей было удобно.
Я услышала, как открылась входная дверь. Максим вернулся с работы. Мой муж, человек, который должен был защищать меня, но который раз за разом выбирал сторону матери.
— Мам? Анжела? Что происходит? — его голос звучал устало.
Валентина Петровна мгновенно преобразилась. На её лице появилось страдальческое выражение, она прижала руку к сердцу.
— Максимушка, сыночек, я просто попросила Анжелу дать нам возможность спокойно поговорить, а она… она накричала на меня!
Я видела, как Максим поморщился. Он ненавидел семейные скандалы, предпочитая делать вид, что ничего не происходит.
— Анжела, ну зачем ты так с мамой?
— Я? — я не могла поверить своим ушам. — Твоя мать требует, чтобы я уехала из собственного дома!
— Не требует, а просит, — поправила Валентина Петровна тихим, обиженным голосом. — Всего на пару дней. У меня есть важные новости для Максима.
— Какие новости нельзя обсудить при мне? Я что, не член семьи?
Максим вздохнул и потёр переносицу — жест, который я научилась ненавидеть. Это означало, что он снова выберет путь наименьшего сопротивления.
— Анжел, может, правда съездишь к родителям? Ну что тебе стоит? Мама редко приезжает…
— Редко? — я рассмеялась, но в этом смехе не было веселья. — Она здесь каждые выходные! И каждый раз устраивает какой-то спектакль!
— Не преувеличивай…
— Я не преувеличиваю! Помнишь, как она переставила всю нашу мебель, пока мы были в отпуске? Или как выбросила мои цветы, потому что от них «плохая энергетика»? Или как пригласила своих подруг на чаепитие и представила меня как домработницу?
С каждым словом я чувствовала, как во мне растёт решимость. Хватит. Хватит терпеть. Хватит молчать.
— Это были недоразумения, — пробормотал Максим.
— Недоразумения? — Валентина Петровна всплеснула руками. — Я просто пытаюсь помочь! Эта девочка не умеет вести хозяйство, не умеет готовить…
— Я прекрасно готовлю!
— Твои салатики из магазинных овощей? — она скривилась. — Максим привык к нормальной домашней еде. К борщам, котлетам…
— Которые вы готовите из полуфабрикатов!
— Мам, Анжела, пожалуйста, — Максим встал между нами, но я видела, что он уже принял решение. Как всегда, не в мою пользу.
— Знаешь что? — я почувствовала странное спокойствие. — Я действительно поеду к родителям. Но не на пару дней.
— Что ты имеешь в виду? — Максим нахмурился.
— Я имею в виду, что устала. Устала быть третьей лишней в собственном браке. Устала бороться за место в собственном доме. Устала доказывать, что я достаточно хороша для твоего драгоценного сыночка.
— Анжела, не говори глупостей…
— Это не глупости, Максим. Это правда. Ты никогда не был на моей стороне. Ни разу за три года. Я пошла в спальню и достала чемодан. Руки не дрожали. Внутри была удивительная пустота и ясность.
— Что ты делаешь? — Максим пошёл за мной.
— Собираю вещи. Как просила твоя мама.
— Но ты же вернёшься?
Я остановилась и посмотрела на него. На мужчину, которого когда-то любила. Красивый, успешный, но абсолютно безвольный, когда дело касалось его матери.
— А ты хочешь, чтобы я вернулась?
Он молчал слишком долго. В гостиной Валентина Петровна что-то гремела посудой, демонстративно наводя «порядок» на моей кухне.
— Я люблю тебя, — наконец сказал он.
— Но любишь свой покой больше.
Я сложила в чемодан самое необходимое. Документы, любимые вещи, фотографию родителей. Оставила всё, что покупалось вместе, что выбиралось для нашего общего дома. Дома, который так и не стал моим.
Когда я вышла с чемоданом в прихожую, Валентина Петровна уже хозяйничала на кухне.
— Наконец-то! — воскликнула она. — Теперь я смогу нормально накормить сына. Максимушка, я купила твою любимую телятину…
— Мам, — Максим выглядел растерянным. — Может, не надо… Анжела…
— Да что ты переживаешь? Поплачется у мамочки и вернётся. Куда ей деваться?
