Прошла неделя. Надежда Петровна и Катя действительно уехали к родственникам, предварительно обзвонив всех знакомых и рассказав, какой неблагодарный у неё сын. Но Павел был спокоен. Впервые за многие годы он чувствовал себя свободным.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. Марина открыла — на пороге стоял пожилой мужчина на костылях.
— Простите, вы Марина? Я Виктор Семёнович, брат Надежды.
— Да, это я. Проходите.
Мужчина с трудом прошёл в гостиную, сел на предложенный стул.
— Я пришёл извиниться. И поблагодарить.
— За что? — удивился подошедший Павел.
— Моя сестра… Она всегда была особенной. Манипулировала всеми. Отец оставил мне квартиру не просто так — он знал, что Надя всё спустит. Но она этого не простила. И вот теперь решила использовать вас.
— Валентина, моя соседка, рассказала о вашей ситуации. Я нанял сиделку, всё в порядке. И хочу, чтобы вы знали — я изменил завещание. Квартиру получит детский дом. Чтобы у Нади не было соблазна.
— Она будет в ярости.
— Пусть. Может, хоть Катю работать заставит. А вы… Берегите друг друга. Семья — это не кровь. Это выбор. И вы сделали правильный выбор.
Виктор Семёнович ушёл, а Марина и Павел остались сидеть, держась за руки.
— Знаешь, — сказал Павел, — я думал, что предаю мать. А оказалось, что спасаю нас.
— Мы спасаем, — поправила Марина. — Вместе.
Через месяц им позвонила Катя. Голос был тихим, непривычно смиренным.
— Паша, можно я приеду? Поговорить.
Она приехала одна. Похудевшая, уставшая.
— Мама совсем с ума сошла, — сказала она, едва переступив порог. — Тётя Вера её выгоняет. Говорит, хватит, нажилась. А мама требует, чтобы я работать пошла. Представляешь? Меня! Работать!
Павел смотрел на сестру и впервые видел её настоящей — избалованной, инфантильной, неспособной к самостоятельной жизни.
— И что ты хочешь от меня?
— Помоги устроиться куда-нибудь. И… можно я у вас поживу, пока квартиру не сниму?
— Нет, — твёрдо сказала Марина. — У нас ты жить не будешь. Но работу найти поможем. Есть вакансия администратора в салоне. Зарплата небольшая, но для начала хватит.
Катя хотела возмутиться, но посмотрела на их лица и поняла — торг неуместен.
— Ладно. Спасибо и на этом.
Она ушла, а Павел обнял жену.
— Каждый заслуживает шанс. Но только один.
Ещё через месяц Надежда Петровна попыталась вернуться. Приехала одна, постучала в дверь.
— Павлуша, открой. Я знаю, ты дома. Мама пришла.
Но дверь так и не открылась. Она стояла в подъезде час, потом ушла.
Павел и Марина слышали её голос. Но не открыли. Их дом был крепостью, а они научились защищать свои границы.
Вечером того же дня они сидели на балконе, пили чай.
— Жалеешь? — спросила Марина.
— Нет. Знаешь, что я понял? Токсичные люди — как болото. Чем дольше в нём находишься, тем глубже засасывает. И в какой-то момент нужно просто выбраться. Даже если это больно.
— Да. И знаешь что? Я впервые чувствую, что у меня есть настоящая семья. Ты — моя семья, Марина. Не кровь, не родственники, а ты.
Они сидели, смотрели на закат. В квартире было тихо. Не звонил телефон с требованиями и упрёками. Не ломились незваные гости. Не висело в воздухе напряжение ожидания следующего скандала.
Была просто тишина. И свобода. И двое людей, которые выбрали друг друга.
