Гостей действительно было много: дядя Саша, двоюродный брат Олега, с женой Светой, их сын-подросток Артём, уткнувшийся в телефон, ещё какие-то дальние родственники, которых Лена видела пару раз в жизни. Все шумели, смеялись, чокались бокалами. Музыка из старенькой колонки играла что-то из девяностых, и тётя Нина, сияя, принимала поздравления.
– Ну, как тебе? – Олег наклонился к Лене, пока они сидели за столом. – По-моему, здорово получилось.
Лена кивнула, но её взгляд был прикован к Ире, которая о чём-то шепталась с Катей, молодой девушкой лет двадцати, с яркими рыжими волосами. Катя хихикнула, бросив взгляд на Лену, и тут же отвернулась.
– Олег, – тихо сказала Лена, – мне кажется, они что-то задумали.
– Да ладно тебе, – он махнул рукой. – Просто радуются. Расслабься, всё нормально.
Но Лена не могла расслабиться. Она чувствовала себя чужой на этом празднике, словно её пригласили из вежливости. И каждый раз, когда тётя Нина или Ира бросали на неё взгляд, в груди что-то сжималось.
Кульминация наступила, когда подали десерт. Тётя Нина встала, и все затихли.
– Друзья, родные, – начала она, её голос дрожал от эмоций. – Спасибо, что вы все здесь. Шестьдесят пять лет – это вам не шутки! Но знаете, что делает меня по-настоящему счастливой? Наша семья. Мы всегда были вместе, поддерживали друг друга. И сегодня я хочу сказать спасибо Ире и Кате, которые всё это организовали.
Гости захлопали, кто-то крикнул: «Молодцы!» Лена тоже похлопала, но её улыбка была натянутой. Она ждала продолжения, и оно не заставило себя ждать.
– А ещё, – тётя Нина посмотрела прямо на Лену, – я хочу сказать, что семья – это когда все помогают друг другу. Без расчётов, без обид. И мне очень грустно, что не все это понимают.
Лена почувствовала, как кровь приливает к щекам. Все взгляды устремились на неё. Олег сжал её руку под столом, но это не помогло.
– Тёть Нин, – начала Лена, стараясь держать голос ровным, – если вы про меня, то давайте скажем прямо. Я отказалась оплачивать этот праздник, потому что у нас с Олегом свои расходы. Это не значит, что я не люблю семью.
– Любовь? – тётя Нина прищурилась. – Любовь – это когда ты открываешь свой дом, свой кошелёк, своё сердце. А ты, Лена, закрылась.
В комнате повисла тишина. Даже музыка, казалось, стала тише. Лена чувствовала, как горят глаза, но слёзы сдерживала изо всех сил.
– Я не закрылась, – сказала она тихо. – Я просто хочу, чтобы мои границы уважали.
– Границы? – Ира фыркнула, закатив глаза. Мы же семья, какие границы?
– Такие, – Лена встала, её голос дрожал, но она не собиралась отступать. – Я устала быть банкоматом для ваших праздников. Устала слушать, что я жадная, потому что не хочу тратить последние деньги на ваши посиделки. Если это не семья, а долговая яма, то я в таком не участвую.
Олег смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Гости перешёптывались, кто-то кашлянул. Тётя Нина открыла рот, но не нашла, что сказать. И тут в разговор вмешалась Катя, до этого молчавшая.
– Лена, – сказала она, теребя свои рыжие волосы, – мы правда хотели сами всё сделать. Чтобы показать, что нам не нужны твои деньги. Но… – она запнулась, – мы немного переборщили.
– Переборщили? – Лена нахмурилась.
– Ну… – Катя покраснела. – Мы с Ирой хотели устроить такой праздник, чтобы ты поняла, что мы можем и без тебя. Но, кажется, получилось… слишком.
Лена посмотрела на стол, на гору еды. И вдруг до неё дошло.
– Вы взяли кредит? – спросила она, чувствуя, как внутри всё холодеет.
Ира отвела взгляд, тётя Нина кашлянула. Катя кивнула, едва заметно.
– Не совсем кредит, – пробормотала она. – Заняли у знакомых. Но мы всё вернём!
Лена медленно опустилась на стул. Её мысли путались. Они хотели доказать, что могут обойтись без неё, но вместо этого влезли в долги? Это было так абсурдно, что она не знала, смеяться ей или плакать.
– Лен, – Олег сжал её руку, – давай разберёмся. Мы же можем помочь, если что.
– Помочь? – Лена повернулась к нему, её голос стал резче. – Олег, ты слышал, что я только что сказала? Я не хочу быть банкоматом!
– Но это же моя семья, – тихо сказал он, и в его глазах мелькнула боль.
– А я – нет? – Лена посмотрела на него, чувствуя, как сердце сжимается. – Я твоя жена, Олег. Почему ты всегда на их стороне?
Повисла тяжёлая пауза. Гости молчали, тётя Нина теребила салфетку, Ира смотрела в пол. Катя вдруг встала и вышла из комнаты, пробормотав что-то про чайник. Лена чувствовала, как внутри бушует буря. Она хотела уйти, хлопнуть дверью, но что-то держало её на месте. Может, надежда, что Олег наконец-то поймёт.
– Я не на их стороне, – наконец сказал Олег, его голос был хриплым. – Я просто… я не знаю, как всё уладить.
– Тогда начни с того, чтобы услышать меня, – сказала Лена, глядя ему в глаза. – Потому что, если так продолжится, я не знаю, как мы будем дальше.
В этот момент Катя вернулась с подносом, на котором дымились чашки с чаем. Её лицо было красным, и она явно пыталась скрыть слёзы.
– Лена, – сказала она тихо, – прости. Мы правда не хотели тебя обидеть. Мы просто… хотели показать, что мы не нахлебники.
Лена посмотрела на неё, потом на Иру, на тётю Нину. Все молчали, ожидая её реакции. И вдруг она поняла – это был их способ доказать свою правоту. Неуклюжий, хаотичный, но искренний.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Я вас услышала. Но это не значит, что я согласна со всем. Давайте просто… попробуем договориться. Без долгов, без обид.
Ира кивнула, тётя Нина вздохнула, а Олег сжал её руку чуть сильнее. Но Лена знала – этот вечер ещё не закончился, и впереди их ждёт нечто, что перевернёт всё с ног на голову.
– Мы всё-таки устроим этот праздник, но по-моему! – заявила Лена, глядя на Олега и его родственников
– По-твоему? – Ира подняла бровь, всё ещё держа чашку с остывшим чаем. – То есть теперь ты передумала и хочешь командовать?
Лена глубоко вдохнула, чувствуя, как внутри пульсирует смесь решимости и усталости. Гостиная Иры всё ещё гудела от недавнего спора, но шум постепенно стихал. Пахло яблочным пирогом и ванилью от свечей, которые Катя зажгла, пытаясь сгладить неловкость. За окном темнело, и фонари уже зажглись, бросая мягкий свет на мокрый асфальт.
