— Я нашла в интернете статьи о разделе ипотечных квартир, — ответила дочь. — Там написано, что суд обычно учитывает интересы ребёнка. И я готова выступить свидетелем, если нужно.
— Спасибо, милая. Но тебе не придётся этого делать. Я сама справлюсь.
Катя обняла её в ответ:
— Ты сильная, мам. Я знаю, что ты справишься.
В эти слова дочери Елена вцепилась как в спасательный круг. Да, она справится. Впервые в жизни она не уступит, не будет искать компромисса там, где компромисс означает потерю всего, что ей дорого.
Две недели пролетели в вихре подготовки. Елена собрала все документы, нашла свидетелей, проконсультировалась с Ириной Алексеевной о стратегии защиты. Даже в самые тревожные минуты, когда она просыпалась среди ночи в холодном поту, ей помогала мысль, что она делает всё правильно. Что защищать свой дом — не прихоть, а необходимость. Ради себя и ради дочери.
В ночь перед судом Елена долго не могла заснуть. Ворочалась, представляя разные сценарии, повторяя аргументы. Около трёх ночи встала, прошла на кухню. Налила себе воды.
На холодильнике висела старая фотография — Катя в шесть лет, с косичками и щербинкой между передними зубами, улыбается в камеру. Тогда они только въехали в эту квартиру.
Елена коснулась пальцами фотографии. Ради этой улыбки стоило бороться. И она боролась.
Судебный процесс длился три месяца. За это время Андрей дважды пытался надавить через свекровь, а один раз предложил мировое соглашение — разменять квартиру на две однушки. Елена отказалась. Ирина Алексеевна подготовила убедительную позицию, собрала все доказательства, что последние годы ипотеку оплачивала только Елена.
Решающим стало заключение финансовой экспертизы, которая подтвердила, что последние два с половиной года платежи по ипотеке вносились исключительно с карты Елены. Важную роль сыграли и характеристики с работы, и свидетельство классного руководителя Кати, которая подтвердила, что отец не принимал участия в жизни дочери все эти годы.
В итоге суд учел интересы несовершеннолетней Кати и оставил квартиру Елене с обязательством выплатить бывшему мужу компенсацию за его долю — гораздо меньшую, чем он требовал. Первый взнос помог сделать Олег Сергеевич, давший беспроцентную ссуду под расписку. «Вернёшь, когда сможешь,» — сказал он просто. Ещё часть заняла Наталья. Остальное Елена обязалась выплатить в рассрочку на два года.
Когда она вышла из здания суда с решением на руках, Катя крепко обняла её.
— Знаешь, — сказала девочка, — я горжусь тобой, мам. Ты научила меня не сдаваться.
На глазах Елены выступили слезы — не горькие, как раньше, а какие-то другие. Слезы облегчения и тихой радости.
Через полгода Андрей съехался с новой женщиной, перестал требовать встреч с дочерью и даже выплат компенсации. Но Елена по-прежнему переводила деньги — теперь уже не из страха или чувства вины, а потому что так было правильно. Закон на её стороне, но и обязательства нужно выполнять.
Отношения со свекровью сначала совсем разладились. Нина Борисовна при встречах отворачивалась, а когда Катя приходила её навестить, демонстративно вздыхала: «Вот если бы вы жили с отцом…» Но постепенно, видя, как внучка расцветает, как хорошо учится в колледже, она смягчилась. Однажды даже позвонила Елене и сдержанно поблагодарила за то, что та «не настраивает ребенка против бабушки». После этого они вернулись к редким, но мирным звонкам и поздравлениям с праздниками — без прежней враждебности, но и без лишней близости.
Катя поступила в медицинский колледж, решив пойти по стопам матери в фармацевтику. Елена получила должность заведующей отделом в аптечной сети, что позволило ей не только расплатиться с долгами, но и впервые за много лет взять отпуск — они с дочерью съездили на море.
В выходной, перебирая старые вещи, она нашла книгу со стихами, которую когда-то дала ей мать. Между страницами лежала записка: «Дочка, помни, что нет ничего важнее самоуважения». Елена улыбнулась. Жизнь продолжалась. И теперь она точно знала — иногда нужно отстаивать то, что принадлежит тебе по праву. Не из жадности или упрямства. А просто потому, что это справедливо.
