— Добрый вечер, — Алиса старалась говорить ровно. — Меня интересует информация по кредиту. Номер договора…
Она продиктовала цифры из письма.
— Одну минуту, пожалуйста… Договор на имя Литвинчук Анны Александровны?
— Задолженность по данному кредиту составляет сорок три тысячи двести рублей. Из них тридцать одна тысяча — основной долг, остальное — проценты и пени за просрочку.
— Скажите, пожалуйста, были ли платежи по этому кредиту за последние полгода?
— Проверяю… Нет, платежей не поступало.
— То есть вообще ни одного?
— Совершенно верно. Последний платёж был зафиксирован… шесть месяцев и три дня назад.
Алиса посмотрела на свекровь. Та сидела бледная, стиснув губы.
— Спасибо большое, — Алиса отключила связь.
В комнате повисла тяжёлая тишина.
— Ну что, Анна Александровна? — Алиса говорила тихо, но в голосе её звучала сталь. — Всё ещё будете утверждать, что платили?
Свекровь молчала, глядя в пол.
— Мам, — Миша встал, подошёл к матери, — объясни, пожалуйста. Почему ты не платила? И куда делись деньги?
Анна Александровна подняла голову. Глаза её были сухими — ни следа слёз.
— А почему я должна вам объясняться? — голос её стал твёрдым, жёстким. — Это моя жизнь! Мои решения!
— Да, я взяла кредит! И что? Я имею право! Это вы с Алисой ни в чём себе не отказываете, а мне что, так и сидеть на одной пенсии?
— Не отказываем себе? — Алиса опешила. — Вы серьёзно?
— Вполне! Живёте в съёмной квартире, да, но за последний год три раза в кино ходили! И в кафе недавно были, я видела фотографию у Миши!
— Это было на мой день рождения! — Алиса не верила своим ушам. — Один раз за год! А вы купили телевизор за сорок тысяч!
— Я что, не имею права на нормальную жизнь? Я всю жизнь работала, себе ни в чём не позволяла, на вас с братом всё тратила! — Анна Александровна вскочила с кресла. — А теперь, когда мне уже под шестьдесят, я должна экономить на всём?
— Мам, постой, — Миша попытался её остановить, но свекровь уже разошлась.
— Нет, ты послушай! Алиса считает каждую копейку, контролирует меня, как будто я ей должна отчитываться! Это моя жизнь!
— Это ваша жизнь, пока вы не делаете моего мужа поручителем! — выкрикнула Алиса. — Как только вы втягиваете нас в свои долги, это становится и нашим делом!
— Так я же не просила вас платить!
— Серьёзно? А когда коллекторы начнут звонить Мише? Когда арестуют его счета? Когда описывать имущество придут?
Анна Александровна скрестила руки на груди.
— Это всё ваши фантазии. До такого не дойдёт.
— Уже дошло! — Алиса махнула письмом. — Вот оно, уведомление! Ещё неделя, и дело передадут в суд!
— Ну и пусть передают.
Алиса остолбенела. Она смотрела на свекровь и не узнавала её. Куда делась добрая, милая женщина, которая так тепло встречала их на праздники? Которая целовала Мишу в щёку и называла его ласково? Перед ней стояла совершенно другая — жёсткая, циничная, равнодушная.
— Мам, — Миша сделал шаг к матери, — ты понимаешь, что происходит? Если ты не будешь платить, платить придётся мне. Нам с Алисой. Из наших денег, которые мы копим на квартиру.
— Мишенька, ну подумаешь, отложите покупку на год. Или на два. Вы молодые, успеете.
— На год? На два? — Алиса почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Она опустилась на диван. — Вы хоть понимаете, о чём говорите?
— Прекрасно понимаю. Я в вашем возрасте вообще в коммунальной квартире жила. И ничего, выжила.
— Это другое время было!
— Нет, это отговорки. Просто вы избалованные. Захотели всё и сразу.
Алиса закрыла лицо руками. Она чувствовала, как внутри что-то обрывается. Все эти годы она старалась найти общий язык со свекровью. Улыбалась, когда та делала колкие замечания о её готовке. Терпела, когда Анна Александровна приезжала к ним без предупреждения и начинала делать перестановку в их квартире. Молчала, когда свекровь критиковала её выбор одежды, работу, друзей.
И вот оно — настоящее лицо.
— Миша, — Алиса подняла голову, посмотрела на мужа, — пойдём отсюда.
— Нет. Мне нечего здесь делать.
Она встала, направилась к выходу. Анна Александровна загородила дверь.
— Вот так вот? Пришла, устроила скандал и уходишь?
— Уберитесь с дороги.
— А ты вообще кто такая, чтобы мне указывать?
— Я? — Алиса посмотрела ей прямо в глаза. — Я человек, который последние полгода оплачивает ваши долги. Я человек, который отказывает себе в самом необходимом, чтобы вы могли покупать новые телевизоры. Я человек, которого вы только что назвали избалованным.
— Алиса, я не это имела в виду…
— Неважно, что вы имели в виду. Я всё поняла.
Она вышла в коридор, стала обуваться. Миша вышел следом.
— Лис, пожалуйста, давай спокойно поговорим…
— Не с ней. С тобой — да. Но не с ней. Никогда больше.
Они спустились молча. Сели в машину. Миша не заводил мотор, сидел, положив руки на руль.
— Что теперь? — спросил он тихо.
— Завтра я иду в банк. Буду требовать выписку по всем кредитам, где ты поручитель.
— Затем, что я не верю твоей матери. Она слишком легко согласилась с тем, что её поймали на вранье.
— Я думаю, что это не единственный кредит.
На следующий день Алиса встала на два часа раньше обычного. Сначала позвонила подруге Вере — коллеге по клинике, у которой муж работал в банке. Вера обещала навести справки.
Через три часа перезвонила.
— Лис, садись, — голос у неё был серьёзный.
— У твоей свекрови пять действующих кредитов. Пять, Алиса. На общую сумму шестьсот двадцать тысяч рублей.
Алиса схватилась за край стола. В глазах потемнело.
— Шестьсот двадцать тысяч. И по трём из них поручитель — твой Миша. По двум другим — его брат Олег.
— Это… это невозможно…
— Очень даже возможно. Она брала в разных банках, на небольшие суммы. По пятьдесят, по семьдесят тысяч. Думала, никто не проверит. И судя по всему, не платит ни по одному.
Алиса опустилась на стул. Руки дрожали.
— Вера, если она перестанет платить по всем…
— На вас с Мишей повесят минимум триста пятьдесят тысяч. Плюс проценты. Плюс пени.
— У нас таких денег нет.
— Знаю. Поэтому советую быстро решать вопрос. Через суд, если понадобится.
Вечером Алиса встретила Мишу на пороге с распечаткой кредитной истории его матери.
— Садись, — сказала она. — И читай.
Миша читал молча. Лицо его становилось всё бледнее. Когда дошёл до конца, поднял глаза на жену.
— Легко. Она подделала твою подпись на документах. Или ты сам всё подписывал, не глядя?
— Я подписывал. Когда она просила. Думал, это какие-то справки… Бумаги для пенсионного фонда…
— Поздравляю. Теперь ты поручитель по трём кредитам на общую сумму триста пятьдесят тысяч.
— Ехать к ней. Требовать объяснений. Немедленно.
Миша схватил телефон, набрал номер матери. Та не ответила. Он позвонил ещё раз. И ещё. На пятый раз Анна Александровна взяла трубку.
— Мама, нам надо поговорить, — голос Миши дрожал.
— Мне всё равно. Это срочно.
— Миша, я плохо себя чувствую. Поговорим завтра.
— Нет, сегодня. Я еду к тебе. С Олегом.
— Узнаешь, когда приедем.
Он отключился, позвонил брату. Говорил коротко, жёстко. Алиса слышала, как Олег сначала возмущался, потом замолчал, когда Миша назвал цифры.
Через час они втроём стояли у двери материнской квартиры. Анна Александровна открыла не сразу. Когда впустила их, лицо у неё было настороженное.
— Вот это, — Миша протянул ей распечатку. — Объясни.
Свекровь пробежала глазами список кредитов. Губы её сжались в тонкую линию.
— Неважно. Это правда?
— Мама, это правда? — повторил Миша громче.
— Да, — Анна Александровна подняла подбородок. — Правда. И что?
— Мать, ты спятила? Шестьсот двадцать тысяч?
— Я имею право брать кредиты!
— Имеешь! — взорвался Олег. — Но почему мы должны за них платить?
— Я не просила вас платить!
— Ты сделала нас поручителями!
— Ну и что? Я буду платить сама!
— Как платила по первому кредиту? — Миша шагнул к матери. — Ни одного платежа за полгода!
Анна Александровна отступила на шаг, но взгляд её оставался твёрдым.
