— Я соглашусь. Ты как?
— Я рада за тебя. Только… ты ж знаешь, Лида никуда не денется.
— Она взрослая. Пусть сама.
— Сама… — мама вздохнула. — Да, наверное, пора.
Перед отъездом Таня собрала коробку с книгами, упаковала ноутбук, переложила зарядки в сумку. В комнату заглянула Лида.
— Ты правда уезжаешь?
— А как же я? Как же мама? Ты нас бросаешь?
— Я делаю то, что должна была сделать давно. Думаю о себе.
— Ну спасибо. А я-то всё — заботилась, оберегала, любила!
— Ты стрекоза, Лида. Всё лето красное пропела. Теперь пляши.
— Нет. Просто устала быть твоим оправданием. Не звони мне. Не пиши. Найди, наконец, себя — без меня.
Она уехала. И больше не оглядывалась.
— Мы рады вас видеть в главном офисе. Думаю, вы быстро освоитесь.
— Спасибо. Я постараюсь.
Таня вышла из переговорной с лёгкой дрожью в руках — не от страха, от прилива чего-то нового, незнакомого. В коридоре пахло кофе, на стенах — светлые постеры с фразами про рост и команду. Она подумала, что наконец оказалась среди людей, которым не нужно ничего объяснять.
В столичной квартире всё было по-другому. Белые стены, запах нового паркета, окна в тихий двор. Никто не занимал ванную на час, никто не спрашивал, куда она идёт и зачем так рано встаёт.
Она варила кофе, включала новости, потом уезжала на работу и чувствовала себя на своём месте.
— Ну наконец-то ты взяла трубку! — голос Лиды ворвался в её день. — Я уже три дня звоню! Ты что, совсем про меня забыла?
— Нет. Просто работаю.
— Работай-работай… А у меня тут вообще кошмар. Нашла одну контору — вроде берут, но нужен опыт. Где, спрашивается, его взять? Может, ты всё-таки поговоришь с кем-то там? Ну хоть стажёром, хоть кем.
— Лида, ты не слышала, что я тебе сказала перед отъездом?
— Ты тогда психанула. Мы ссорились. У всех бывает. Ты же знаешь, что я тебя люблю. Ты — моя сестра. Мы с тобой всё детство вместе.
— Именно. Всё детство ты меня стыдилась, унижала, использовала. А теперь говоришь, что это была забота.
— Ну не будь ты такой формальной! Я же по-доброму! Всегда хотела, чтобы ты была лучше.
— Ты хотела, чтобы я была удобной.
— Вот ты всегда всё утрируешь. Думаешь, я легко живу? У тебя хотя бы карьера, уважение, перспективы. А я? Я всё по любви, по наитию. А теперь одна. Всё в ноль.
— Это твой выбор. И твои последствия. Я больше не буду твоей жилеткой. Не надо звонить мне и не надо писать.
— Подожди… Таня, ты правда не поможешь?
— Прости, но с тобой мне неловко. Даже по телефону.
Она отключилась. Села на край дивана, посмотрела в окно. Потом встала, пошла на кухню и налила себе чай.
Через неделю она купила абонемент в спортзал рядом с домом, записалась на курсы по Python — не по работе, для себя, на выходных ездила в Пушкинский музей.
Иногда ей хотелось позвонить маме, но потом вспоминала, как та всегда говорила: «Ну ты ж понимаешь, Лидка у нас такая, у неё характер».
Да, у Лидки был характер. А теперь и у Тани есть.
Весной она поехала в отпуск. Первый настоящий, не на дачу, не «отпрашиваясь» из жизни. Сама купила билеты, выбрала отель в Сочи — с видом на море, балконом и завтраком в номер.
У бассейна к ней подошли две женщины лет сорока — разговорились, как это бывает на отдыхе.
— Просто завидуем по-хорошему. Взрослая, свободная. У меня трое детей, муж, свекровь — я один раз за десять лет вот так выбралась.
— У меня просто раньше сестра была. Теперь — есть я.
Телефон молчал уже месяц. Ни сообщений, ни пропущенных. Таня больше не ждала. Не боялась, не надеялась. Она жила.
Когда пришло приглашение выступить на профильной конференции с презентацией её проекта, она подумала: «Вот теперь я — не Лидина сестра. Я — Таня».
И это было не просто имя. Это была свобода.
