Проснулся Ваня выспавшимся, полный сил, как будто вчера ничего не произошло. Он чувствовал необычайную бодрость тела и духа. И впервые он работал спустя рукава. Когда огромный внутренний конфликт разрешился, ему стало легче. Степановна вышла во двор. На нее страшно было смотреть: огромные фиолетовые круги под глазами и ввалившееся щеки, как у мертвеца. Сергей Иванович весь день кричал на всех троих: на Степановну, потому что летает в облаках, самовар даже поставить не может и чашки донести, не пролив; на Ваню, за то, что все делает медленно и неправильно. Сергей Иванович уже и угрожал, и палкой даже ударил, но все без толку. А Йосип… тот как обычно. К вечеру Сергей Иванович окончательно сорвал голос и вызвал врача.
— Пейте вот этот травяной отвар. Горло держите в тепле и помалкивайте ближайшие дни, а лучше вообще молчите. Ну, только в крайнем случае и то шёпотом.
— Нет! Нет! Я же говорю молчите. Что вы, как дитя малое Сергей Иванович. Кстати, я сейчас к Кириллу еду. Ему все хуже: горячка, бред, бессонница, навязчивые мысли, в общем, весь комплект, так сказать. Вот только… – как-то замялся доктор – порошочку бы. Закончился. Надо бы купить – и многозначительно посмотрел на Сергея Ивановича.
Тот отрицательно покачал головой.
— Как знаете, Сергей Иванович, дело ваше. Ну, я поеду, – сказал Вениамин Валентинович, вставая. – Я все же пришлю кого-то с докладом.
Сергей Иванович проводил доктора, а потом закрылся в кабинете. Степановна в это время сёрбала горячий чай и наблюдала, как Ваня и Йосип колют дрова.
Не прошло и часа, как прибежала заплаканная Настасья и объявила, что Кирилл умер. Сергей Ивановича скомандовал запрягать бричку. Они поехали втроем с Ваней. Приехали как раз в тот момент, когда священник отпевал покойника. Когда священник закончил, народ вышел во двор, и начались разговоры, а Йосип сразу нашел мужиков, с которыми можно помянуть.
— Бедный мальчик. Последние дни совсем не спал, в горячке крутился, холодным потом обливался. Помоги Господи! Аминь! За что же ему так досталось, а? Помнится, вчера про огонь кричал, а под утро про ведьм и чертей заговорил. Да упокоит Господь его душу.
Сергей Иванович сунул в руку Никитичне двадцать рублей, и нервно прошипел слова сочувствия, ссылаясь на то, что у него горло, и что он не может говорить. Они с Ваней уехали, а Йосип остался.
Ваню начала грызть ужасная мысль. «Неужели из-за меня. Как такое могло случиться? Может тот сон? Я же ему зла не желал. Как ни крути, не заслужил он такой смерти.»
Когда они свернули на прямую дорогу, что вела к дому Сергея Ивановича, то заметили в конце дороги сначала дым, а когда подъехали ближе, огонь. Сергей Иванович со всей силы заработал плетью. Кобылка заржала, дернула хвостом и стремительно побежала.
Сергей Иванович на ходу выпрыгнул из брички, но тут же вскочил на ноги и, хромая, вбежал во двор. Амбар, склад, кухня, лавочка, дом, всё было охвачено огнем. Сергей Иванович полностью утратил разум, обезумел от такой неожиданности. Он хотел было забежать в дом, забрать бумаги из стола, но в этот самый момент балка прогорела и рухнула, чуть не раздавив хозяина. Тогда его оттащили от дома, и он расплакался, как дитя малое. Ваня хотел было утешить Сергея Ивановича сказать пару слов, но тот от него грубо отмахнулся.
— Плакали мои денежки. Завтра можно и в петлю. Нет у меня больше жизни. Конец всему! – слабым голосом проговорил он и рухнул без чувств.
Вдруг, послышался истерический смех душевнобольного человека, и на крыше показалась Авдотья Степановна.
-Ха-ха-ха! Я заберу тебя с собой в могилу, – кричала она, смотря в небо.
Огонь разгорался, и крыша начала проседать. Степановна обвела взглядом толпу и остановилась на Ване.
— Это ты виноват! – возопила она и пошла на Ваню, но крыша не выдержала, и Степановна провалилась. Её поглотил огонь.
Весь народ слышал, что она сказала и посторонилась от Вани.
— Нет, я ничего не сделал! Меня здесь даже не было! Я же был у Кирилла, только приехал. Ну, скажите им, Сергей Иванович, – молил Ваня, но, бедный купец лежал без сознания.
Толпа молча следила за Ваней пока кто-то не выкрикнул.
— А ну его к черту! Почему мы его слушает! Убирайся отсюда незаконнорождённый, а то заколю!
-Убирайся! Убирайся проклятый!
В Ваню полетели камни. Один попал прямо в голову и по лицу потекла кровь. Ваня выбежал со двора прикрывая голову руками.
«Всё! К черту всех! Убегу, — решился Ваня окончательно. — Куда глаза глядят. А лучше к морю. Устроится на корабль, и уплыть, забыться».
Ваня добежал домой, когда было уже совсем темно. Все спали. «Это хорошо, только б никого не разбудить» – подумал он. Через окно Ваня пробрался на кухню и собрал узелок, оставив его тут же, за окном. Он прошел в классную комнату и устроился за партой, чтобы написать прощальную записку для Марии. Он и не заметил, как вся тяжесть сегодняшних впечатлений и тревог, как будто в один этот миг выплеснулись в него с удвоенной силой. Он потер виски и глаза. «Сейчас прилягу, на пять минут и в путь, а то я так даже из комнаты не выйду». Он проснулся в кровати. На тумбочке горела свеча, а в ногах кто-то сидел.
— Мама, это ты? – тихо спросил он. Ему только что приснилась, как они гуляли с матерью по полю.
— Да Ванечка, это твоя мама, — ответил ласковый женский голос
— Мамочка — это правда, ты? Как же я рад! Я только что тебя видел во сне.
Он расплакался и с трудом приподнялся, чтобы обнять мать, но только тут заметил Марию.
-Ах! – вырвалось огорченно у него, и он упал на подушку.
— Сынок не вставай. Тебе больно? Ты опечален?
Ваня не ответил, а только потянулся к ушибленному месту на голове и нащупал там повязку. Мария уже успела промыть и перевязать рану.
— Ванечка, что означает эта записка? Ты собираешься от меня убежать?
— Но Мария, я просто не могу здесь оставаться.
— Почему? Разве еще остались те, кто причиняет тебе боль? – невольно спросила она. – Разве сейчас они не страдают так же, как страдал ты? Разве они не получили того, что заслужили? Ты останешься здесь подле меня… И еще… тут ты пишешь, что хочешь найти свою мать, Ванечка. Скажи мне зачем? — спросила она укоризненно и посмотрела прямо в глаза Вани. – Она тебя бросила. Я же останусь рядом с тобой до конца. Я тебя воспитала. Она нищенка. Я всегда была рядом и защищала тебя. Ты не можешь со мной так поступить после всего, что я для тебя сделала. Это просто не справедливо. Это жестоко Ванечка. Ты же не такой мальчик?
— Но Мария не плачьте. Я люблю вас… как старшую сестру и мне сейчас больно не меньше вашего, но поймите и вы меня! Если я не смогу найти её и поговорить, то я больше не смогу спать, не смогу есть и моя душа не успокоится. Только она может спасти меня.
— Она умерла Ваня. Она от тебя отвернулась, и ты ей больше не нужен.
— Нет, не врите мне Мария, — вполне спокойно сказал Ваня. — Прошу вас! Вы разрываете мне сердце. Не знаю, как вам объяснить, но я знаю, что она жива. Я видел её во снах – сказал Ваня и заметил, как Мария все напряглась и похолодела. – Она зовет меня. Моя мама ждет, что я найду её и возможно, мы, спасем друг друга.
— О нет Ванечка, этого я и боялась. Она начала тебе снится. Вечно она мне мешала последнее время, – сказала она с досадой и злостью.
— Что? Последнее время?
— Да, Ванечка. Мне больно смотреть, как ты страдаешь. Потом, ты сам будешь решать, но ты должен сделать правильный выбор. Последний раз твоя мать приходила в начале лета, – Ванины глаза вдруг округлились, и он жадно начал слушать, пытаясь не проронить ни слова. Голова у него гудела, сообразить, что либо, или сделать правильное решение не представлялось более возможным, — Третьего июня.
— И что же вы? Почему не рассказали сразу.
— А зачем? Разве она хоть что-то сделала для тебя? К тому же я чувствовала, что ты откажешься от меня, если узнаешь, что твоя мать жива и приходила к тебе. Но я сказала ей, что ты ненавидишь её, проклинаешь и призираешь. Я пригрозила, чтобы она не искала встречи с тобой, иначе быть беде. – Тут Мария наклонилась, чтобы обнять Ваню, но он с силой удержал её.
— Что было дальше. Рассказывай! – крикнул он.
— Ничего. Я закрыла дверь, а она еще два часа прорыдала под порогом, пока я не пригрозила ей собаками.
— И что? Она больше ничего не сказала? Что вам еще известно? Рассказывайте мне все.
«Рассказывай! Рассказывай немедленно!» — кричал про себя Ваня.
— Она как я уже сказала, была нищая, работала кухаркой у барина. Потом забеременела… ну и с позором её выгнали со двора. Она подалась в соседнее село просить милостыню на базаре. Богатые дамы, бывало, подкидывали ей монетку и червивых яблок. Смеялись там над ней, унижали, и все это когда она была беременна. Потом, когда ты родился она отдала тебя. А после этого пробралась на кухню и отравила весь двор и прислугу, и всех господ своего бывшего барина. Большой был у них тогда праздник: танцы, бал. Когда она была у меня, перед тем, напоследок я пожелала ей скинутся со скалы.
— Зачем?! Зачем вы так поступили, Мария? Кто вас просил? – кричал Ваня расплакавшись. — Что плохого могло случиться если бы мы увиделись? Что могло случиться? Почему ты так сказала моей родной матери, которая искала встречи со мной. Разве ты не понимаешь, как я хочу увидеть её, обнять и поцеловать только и всего! Поговорить. Душу излить.
— Она грешница, Ванечка. Она хотела забрать тебя! Мое бесценное сокровище.
Ваня как будто начал понимать.
— А тогда, летом, я неделю лежал в горячке, а потом в бреду сказал, что Игнатий своим плачем мешает мне спать. Что вы сделали?
— Смочила его десна вином. Всего-то, – просто ответила она.
Вдруг Ваня отчетливо припомнил свой сон.
— И Дуня, и Йосип и Сергей Иванович, все получили то, что заслужили, кроме Йосипа ему… повезло. Дуракам везет. Скажи, разве это не то, чего ты желал?
С минуту помолчали. Даже три. Ваня напряженно думал, соображал. Он понял.
— Нет! Сейчас, когда … Словом, когда все уже произошло мне их очень жалко… всех жалко… и тебя Мария.
Он наклонился обнять её. И она улыбнулась сквозь слезы и тоже нежно обняла его, закрыла глаза и склонила голову ему на плечо. Она так долго этого желала, как часто ей снилось, что они с Ваней … Она обняла его любящими руками, как сына, которого у неё никогда не будет.
Горькая мысли сверлила Ваню. «Неужели это из-за меня умер Кирилл и Степановна. Это я виноват, и я должен во всем разобраться, со всем покончить».
— Мой дорогой Ванечка, любимый, – шептала она. — Я никому тебя не отдам. Никогда! Мы будем теперь всегда вместе. Я защищу тебя от всех.
После этих слов она еще сильней прижалась к Ване. Он открыл глаза.
На пороге комнаты стояла женщина в красивом белом платье, с каштановыми волосами и зелеными глазами. Ваня сразу узнал свою маму. Он, почему-то был уверен, что это она. Он узнал её по глазам.
— Мама! Мамочка это ты? Я так давно хотел увидеть тебя.
— Да, да! Я твоя мамочка! — еще сильней растрогалась Мария. Слезы текли ручьем.
Мать ласково посмотрела на сына, улыбнулась и подошла, протягивая маленький садовый серпик. Он крепко сжал его в потной ладони.
— Я буду на улице, – прошептала она.
— Хорошо, мама, – ответил Ваня.
— Мария, скажи мне. Ты еще не передумала? Ты не дашь мне уйти?
— Нет, ванечка! Ты останешься со мной до конца!
— Да, ванечка! Навсегда!
Ваня еще полминуты колебался, не выпуская Марию из объятий, а потом вогнал серп ей в спину. Она чуть вскрикнула, дернулась и заерзала, но не разжала своих объятий. Так они просидели минут пять на кровати. Вся простыня уже пропиталась кровью, а под кроватью накапала лужа. Так бы Ваня и сидел до утра, но руки Марии вдруг ослабли, сползли по плечам, и она рухнула на пол. Ваня холодно посмотрел на Марию, в последний раз помолился за её душу и, шмыгнув носом, направился к выходу. Солнце уже взошло и окрасило небо в красно-желтые цвета. Яркий свет заливал коридор. Возле выхода, с узлом в руках стояла мать.
«Теперь все кончено. Теперь все хорошо.» — подумал Ваня. Он взял мать за руку, и они ушли вперед по дороге.
Автор: Михаил Шинкаренко
Источник: https://litclubbs.ru/writers/6777-nezakonnorozhdyonnyi.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Статьи и видео без рекламы
